Выбрать главу

Чирандживи будто вышел из столбняка. Он почувствовал, что здесь-то и зарыта собака.

— Да разве в городе случается что-нибудь, что осталось бы неизвестным Нагарадзу-гару? Извините меня, я не могу этому поверить… Чтобы он был не в курсе!

— Вот беда с молодыми людьми! Конечно, Нагарадзу-гару исключительный человек! Но зачем же считать, что он наделен «божественным зрением»[40]. Или, может быть, у него есть волшебное зеркало? Вот, например, он не знал о незаконных делах в доме Таяраммы…

Неужели именно из-за этого Нагарадзу-гару старался прельстить школьного учителя, даже как будто заискивал перед ним? Чирандживи подумал, что его разыгрывают, но Рамаджоги, казалось, был сама искренность.

— Но это же не секрет. Весь город знает, что дом Таяраммы — центр контрабанды.

— Как, вам это известно? — спросил обескураженный Рамаджоги.

Чирандживи в душе умилился его простодушию. И в то же время посочувствовал Нагарадзу-гару — такой умный человек вынужден действовать через бесталанного посредника, доверять роль в своей пьесе плохому актеру.

О существовании центра контрабанды в доме Таяраммы почти все знали. Это давно уже не было секретом. Но граждане Сиривады умели вести себя в соответствии с пословицей: иметь глаза, но не видеть, иметь уши, но не слышать. Так что Нагарадзу-гару не мог быть обеспокоен тем фактом, что по прошествии стольких дней слухи дошли и до наивного Рамаджоги. Должно быть, он взволнован чем-то совсем другим.

— Послушайте, господин учитель! Скажите мне, правильна моя мысль или я ошибаюсь. К Нагарадзу-гару ходит множество людей, ведь он мэр города. Но почему-то вас он принял особенно любезно. Как это объяснить? Может быть, вы сообщили ему какую-то исключительно интересную и важную для него новость?

— Да, так оно и было. Посудите сами, слыханное ли дело, чтобы с женщины сняли сари в центре города, в двух шагах от моего дома? В наши-то времена! Это только в пуранах о таком насилии можно прочитать.

— И вы это видели? — спросил Чирандживи.

— Собственными глазами! Я прогуливался вдоль канала, фонари не горели, тьма была кромешная. Увидел впереди две фигуры, они как будто боролись. Я закричал, и грабитель скрылся. Подошел ближе, а она стоит, как пальма без листьев… Спрашиваю: «Кто вы? Что случилось?» Я разглядел, что у нее миловидное лицо и хорошая фигура… Знаете, Чирандживи, вот вы слушаете мой рассказ спокойно, а Нагарадзу-гару побелел как мел.

Да, это интересно, подумал Чирандживи. Нагарадзу-гару не такой человек, который переживает чужое несчастье как свое собственное. Вряд ли его огорчило бы уличное происшествие с раздеванием женщины, если бы эта женщина была для него неким «иксом». Очевидно, имелась причина, которая заставила его принять этот случай близко к сердцу.

В маленьком городке закулисные дела обычно всем известны. Одна из сплетен вдруг всплыла в памяти Чирандживи, и причина стала ему ясна.

— Ох, мне пора домой, бабу! — забеспокоился Рамаджоги.

Чирандживи проводил его до калитки и по дороге спросил:

— Кстати, учитель, что это рассказывают о краже в вашем доме?

— Да случай-то совсем пустячный, наяна! Сари пропало… Не обязательно думать, что оно украдено. Но разве женщины этому поверят. Женщинам опасно говорить правду, хоть и лгать им тоже опасно…

Чирандживи стоял у калитки, провожая взглядом Рамаджоги. Тот шел, опустив непокрытую голову, под палящим солнцем. За время часовой беседы Чирандживи понял этого человека. Кристальная честность, простодушие, доверчивость… Как терпят подобного человека в Сириваде?

Чирандживи вернулся на свою любимую каменную скамью в тени бука. В голове его кружились мысли о чудесах Сиривады. Самым удивительным и забавным казалось намерение Нагарадзу-гару чествовать его! Чирандживи знал, что на самом деле никакого чествования не будет, поэтому, закрыв глаза, живо представил эту церемонию в своем воображении.

Вот собралась огромная толпа горожан. На сцене развешены благоухающие цветочные гирлянды; от зажженных курительных свечек поднимается ароматный дымок. Посредине сцены стоят три кресла: в центре, на председательском месте, торжественно восседает Нагарадзу-гару, в кресле справа — Шрикантам-гару, а в кресле слева робко съежился он сам, Чирандживи.

Фантазия Чирандживи разыгралась, и ему представилось еще более яркое зрелище: не просто собрание, а пышная аудиенция, которую дает монарх Нагарадзу-гару. Он сидит на позолоченном троне, рядом с ним стоит главный церемониймейстер двора — Шрикантам. Напротив сцены почетные места; вот массивная фигура и толстое усатое лицо военачальника Дандапани; вот сидит наш градоначальник — Бхутапати, а вот царский родственник (хоть и неизвестно, каким родством они связаны) — Дипала Дора! Рядом — Нараянаппа, богатый купец, который всегда может ссудить великому монарху любую сумму денег. А вот еще и еще выдающиеся люди — разве всех перечислишь? Каждый сидит согласно своему рангу. Надо их всех приветствовать, почтительно поднимая сложенные ладони. При дворе монарха место поэта вакантно, а вся торжественная церемония имеет целью заполнить пустующее место его, Чирандживи, персоной.

вернуться

40

В индийской мифологии — дар, которым обладали некоторые мудрецы, позволявший им видеть то, что совершается в отдаленных местах.