— Это что ж такое, сэр?! — взвился над партой долговязый парень в среднем ряду. — Вы не даете нам спокойно писать работу. Если вы будете продолжать кричать и мешать нам сосредоточиться, мы сами немедленно пожалуемся на вас директору.
Рамаджоги ошеломленно посмотрел на разгневанного ученика и готов был пробормотать извинение, но в следующую минуту он положил руку на плечо парня и ласково сказал:
— Ох, я действительно помешал тебе писать, бабу? Ну, покажи мне, что же ты написал? — Притворный гнев на лице ученика сменился растерянностью, и он попытался загородить от Рамаджоги свой листок.
— Что это вы, сэр! Как знаю, так и пишу — нечего тут смотреть!
— Ну, ладно! — Рамаджоги пошел к своему стулу, но неожиданно обернулся. Как раз в это время «рассерженный» ученик потянул из-под своего листка для ответов какую-то бумажку.
— Что это такое, мальчик? Покажи немедленно!
На этот раз лицо ученика исказилось от непритворной ярости, но Рамаджоги в борьбе за правду не испугался бы и гнева свирепого бога Шивы. Он вытащил бумажку из парты, куда пытался ее засунуть ученик, и, сокрушенно качая головой, сел на свое место.
Этот эпизод произошел в самом начале экзамена. Не прошло и пяти минут, как Рамаджоги схватил шпаргалку, которую вытаскивал из кармана брюк кудрявый мальчик в очках.
Скатанная в трубочку бумажка на вид была совсем небольшой, но разворачивалась бесконечно, как бумажный язык изо рта фокусника. А исписана она была таким мелким почерком, каким пишут на рисовом зернышке. Невооруженным человеческим глазом и прочитать-то невозможно — требовалась лупа. Ответы на все вопросы уместились на этой бумажке — не меньше текста, чем в учебниках, изданных министерством образования.
Через полчаса Рамаджоги собрал уже две пригоршни шпаргалок всевозможных цветов и размеров.
Он категорически предупредил учеников, что скорее умрет, чем разрешит им переписывать ответы со шпаргалок. Однако прошло уже полчаса — Рамаджоги был жив, а ученики продолжали списывать.
В это время дверь отворилась, и вошел школьный сторож Папая с подносом, уставленным чашками с кофе.
— Хотите кофе, сэр? — спросил он у Рамаджоги.
— Какой там кофе, — кинулся к нему Рамаджоги, — позовите немедленно директора!
Изумленный Папая поставил поднос на стол и вышел из комнаты.
Шрикантам-гару влетел как сокол, и полы его пиджака развевались за ним словно крылья.
— Что случилось, Рамаджоги?!
— Посмотрите! — Рамаджоги протянул ему полные пригоршни шпаргалок.
— Что? Что это такое? Что это за мусор? Я видел бумаги и получше этих!
Рамаджоги побледнел.
— Какой же это мусор! Я отобрал шпаргалки, они списывали…
Шрикантам-гару смерил Рамаджоги выразительным взглядом. После минуты молчания его, наконец, прорвало:
— Ну, Рамаджоги! Пятьдесят лет вам, а жизненного опыта никакого. Держите в руках какой-то мусор и толкуете не разбери о чем! Я-то думал, вы меня вызвали по важному делу. Давайте эти никчемушные бумажонки, на них и чашки кофе не разогреешь. — Скомкав шпаргалки, Шрикантам запихал их в карман пиджака и вылетел за дверь как пуля.
Рамаджоги стоял совершенно ошеломленный. Слова Шрикантама обрушились на его голову, как сильнейший ливень, неожиданно пролившийся из безобидного маленького облачка. Эти слова, подобно цитате из классической поэмы, могли быть истолкованы по-разному. Но Рамаджоги стал в тупик и не находил им никакого истолкования. Это действительно было доказательством его полной житейской неопытности. Что же он должен был сделать со шпаргалками, если бы обладал житейской мудростью? — ломал себе голову Рамаджоги. Действительно, на этих бумажках, если их сжечь, и чашки кофе не разогреешь. А разве в доме директора на таких бумажках кофе разогревают?
В это время Рамаджоги услышал разговор между двумя учениками.
— Эй ты! Сколько карманов у нашего директора?
— Четыре наружных, четыре внутренних, а всего восемь.
— Сколько из них пустых? А сколько полных?
— Один полный, семь пустых…
— Верно, верно, ах ты, умница! — захлопал в ладоши третий ученик и, решив разделить свой восторг с учителем, обратился к Рамаджоги: — Вы слышите, сэр? Он сосчитал, что четыре да четыре — восемь, и минус один — семь! Какие способности! Как вы думаете, ему надо поступить на математический факультет, верно ведь?
Рамаджоги счел за лучшее промолчать, но это уже не помогло. После ухода директора школьники как будто с цепи сорвались. Они вытаскивали шпаргалки из карманов брюк, рубашек, из-за пазухи. Как у героев древних сказаний, у которых колчан был всегда полон стрел, их запасы не оскудевали оттого, что Рамаджоги, бегая между рядами, отбирал шпаргалки то у одного, то у другого. Когда же наконец он опустошил их карманы, ученики начали громко переговариваться, подсказывать друг другу решения и ответы. Рамаджоги, выбившись из сил, опустился на стул и закрыл лицо руками; потом вскочил и выбежал за дверь.