— А вы видели Италию?
— На картинках… А теперь пойдемте смотреть восход луны.
Дом был расположен высоко на горе, и внизу виднелось море — темное, спокойное. Через несколько минут над верхушками кокосовых пальм поднялась золотая луна, и оранжевая дорожка легла на морскую гладь.
— Лаль! — крикнул Дешикачари.
— О-о, — отозвался красивый женский голос.
— Ты видишь? Луна взошла…
— О-о, — снова нежно и радостно прозвучал голос.
Неужели старые люди так любовно и нежно относятся друг к другу? — подумалось Сингу. Да нет, эта сценка разыграна для гостей…
Дешикачари, раскуривая свою трубку, молча любовался луной. Кто-то зажег лампу в доме. По саду медленно разливался лунный свет — сначала он осветил стену дома, потом серебристые блики заскользили в густой тени под деревьями и по дорожкам сада. Аромат жасмина чувствовался теперь сильнее. Из дома доносилась музыка, передаваемая по радио, — звуки ситара. Внизу — залитое лунным светом, почти неслышно рокотало море. Оба друга замерли в экстазе, им казалось, что они перенеслись в какой-то другой мир. Время текло — то ли во сие, то ли наяву. Хозяин дома тоже сидел неподвижно, зачарованный этой летней ночью, которую наполняло свежестью чистое дыхание соленого морского ветра. Наконец молодые люди, словно вырвавшись из оцепенения, молча поднялись и, не прощаясь, пошли по дорожке к морю.
— Стойте! — окликнул их Дешикачари.
Они оглянулись. Дешикачари стоял с факелом, освещая дорожку, вьющуюся в густой тени деревьев.
— Это же опасная дорога! — Голос его звучал сердито. — В горах полно кобр, скорпионов. Возьмите факел и спускайтесь осторожно. Да нет, я пойду с вами.
Он проводил своих гостей до окраины городка. По узкой тропинке шли молча, Дешикачари был все так же задумчив, целиком погружен в свои мысли. Поэтому его слова при расставании не показались странными:
— Радоваться так легко, так естественно… Почему-то люди не хотят этого понять, — сказал он как бы самому себе.
Придя домой, друзья решили, что надо как-то избавиться от этого загадочного человека. Лучше всего уехать, и поскорее. Все это очень непонятно. Разговоры на пляже, добровольное опекунство, приглашение в дом — что последует за этим дальше? Может быть, он строит планы приехать в Анантапурам и тянуть с них деньги? А зачем это смелое саморазоблачение, признание в мошенничестве, в том, что он сидел в тюрьме? Вероятно, Дешикачари рассчитывал завоевать их доверие. Но ведь таким образом он себя скомпрометировал. Знают ли о его прошлом здесь, в Бхимли?
На следующий день друзья стали осторожно расспрашивать о Дешикачари случайных знакомых на пляже. Одни знали его историю, другие что-то слышали, третьим и вовсе ничего не было известно. Зато многие отзывались о нем с теплотой и уважением, ни от кого не услышали они дурного слова. Все говорили о стремлении Дешикачари помочь людям, оказать любую услугу — делом или деньгами, о его необычайной внимательности, участливости.
— Прекрасный человек, таких мало, — говорили многие с радостной улыбкой.
После этих расспросов их сомнения рассеялись. Если этот человек в молодости совершил преступление, то, наверное, теперь поставил перед собой цель искупить грехи.
На следующий день Дешикачари рассказывал им о построенном в древности порте Бхимли, в который приплывали корабли из разных стран. Теперь, когда они блуждали по переулкам Бхимли, живая история города вставала перед их глазами. Будто страницы знакомой книги раскрывались перед ними.
Однажды они долго купались в море, ныряли со скал и поздно вечером вернулись домой.
Ночью у Лакшманы Синга разболелось ухо — вероятно, от удара волны во время купанья. Было слишком поздно, чтобы послать слугу за доктором. Оставался единственный выход — обратиться к Дешикачари. Хотя поднимать его с постели в полночь не очень-то удобно, но он всех здесь знает, может быть, посоветует, к кому обратиться.
Уже давно взошла луна, но Нарасимха Рао все-таки решился и вышел с факелом в руке.
Он не знал точно, как добраться до дома Дешикачари, помнил только, что идти надо берегом моря. Море открылось сразу за поворотом дороги — радостно вздымающее свои волны, сверкающее в лунном свете. Эта красота болью отозвалась в душе Нарасимхи Рао. В его родном Анантапураме и воздух удивительно прозрачный, и контуры гор такие четкие на ясном небе, а при восходе и закате солнце похоже на круглую алую метку, нанесенную на лоб женщины перед молитвой. Но там Нарасимха Рао так не воспринимал красоту природы, только здесь, в Бхимли, Дешикачари научил их понимать ее.