Тут мимо него вскачь пронеслась телега с бочкой и с тремя мальчиками.
— Валера, к нам! — крикнули ему ездоки.
Валера не выдержал, забыл свою важную должность и на ходу прыгнул в телегу, опять-таки с горном под мышкой.
А к обеду, когда все возвращались домой, «главный агроном», рисуясь перед девочками, изящным движением поднес горн ко рту. И тут… увидел, что на горне не было мундштука — той маленькой блестящей металлической короткой трубочки, которую берут в рот, когда хотят извлечь из горна звуки.
А девочки, как нарочно, обступили Валеру.
— Валера, сыграй нам, пожалуйста, что-нибудь веселенькое.
— Не хочу, — глухо отрезал тот, подошел к Южке и шепнул ей на ухо: — Мундштук потерял.
Вид у Валеры был такой несчастный и растерянный, что Южка взяла злополучного горниста, как маленького, за руку, и они вдвоем пошли искать пропажу.
Эдик повел первые девять отрядов в городок, старшие — десятый и одиннадцатый — остались работать.
Где искать? Валера успел за это время побывать и на peке и на парниках, где выращивалась рассада, несколько раз вдоль и поперек пересек весь участок посадки капусты.
Где искать? Земля на бороздах была рыхлая, только что распаханная. Кто-нибудь мог просто втоптать трубочку в землю. И, конечно, Валера и Южка ничего не нашли и следом за старшими отрядами вернулись в городок.
Никто об этом происшествии еще не знал. В ожидании горна на обед ребята сидели перед своими палатками или в «уголке тихих игр» тренировались в стрельбе из лука, сражались в настольный теннис, рвали по склону горы цветы — словом, все разбрелись кто куда. А горна нет!.. Попробуйте-ка созвать всех! Минуты идут, а горн молчит.
Южка шепнула о потере мундштука Вале Гавриловой и мне.
— Подуди без мундштука, — посоветовала Валя. Валера приставил горн ко рту, подул что есть силы. Раздалось удивительно противное гнусавое урчание.
— Как игрушечный мишка, если сильно сдавить ему животик, — воскликнула Валя, не удержалась и фыркнула в ладонь.
— Валя, что тут смешного? — сурово упрекнула ее Южка. Она с надеждой посмотрела на меня, ища поддержки.
Но чем я мог помочь?
Пришлось признаться Владимиру Викторовичу; однако обсуждать и переживать потерю сейчас было некогда — до обеда оставались считанные минуты.
И вот члены штаба с криками «обед, обед!» побежали в разные стороны. Они вынуждены были объяснять каждому, даже самому маленькому, почему молчит горн.
В конце концов собрали всех на площадь Радости. Собрали с опозданием на три минуты!
За обедом было оживленно и бурно. Все с азартом обсуждали событие, вспоминали, где в поле побывал Валера, давали советы, в каких местах искать, спорили, найдем или не найдем, и всем было очень интересно, как же городок будет существовать без горна. Многие так волновались, что потеряли аппетит; Южка и Валера даже не притронулись к еде; Наташа Толстенкова впервые не попросила добавки.
Ребята десятого и одиннадцатого отрядов насмешливо улыбались и ехидничали.
— Нам за пятнадцать секунд давали выговор, а сами на три минуты опаздываете, — поблескивая стеклами очков, говорила Галя Клейн.
— А теперь без горна все опоздают, — презрительно двигая узкими бровями, отвечал ей Миша Огарев.
Сегодня на тихом часе ребята десятого и одиннадцатого отрядов нарочно громко разговаривали и смеялись; возбужденные малыши то вползали в палатки, то выскакивали и носились по полотняным улицам; члены штаба, стараясь восстановить порядок, бегали по всему городку и кричали: «Тихий час, тихий час!»
Вернулся Эдик Шестаков, посланный на велосипеде в Звенигород. Он сказал, что мундштуков для горна в культмаге нет.
Час от часу не легче!
Было созвано внеочередное заседание штаба, пригласили и всех взрослых.
Южка вела заседание с большим трудом, потому что все одновременно спорили, кричали и перебивали друг друга. Мальчики обвиняли и бранили не столько Валеру, сколько Южку. Особенно горячился Эдик; он стучал кулаком по столу и громко требовал:
— Нет, ты объясни, зачем приказала Валере взять с собой в поле горн? Изволь объяснить!
— Не буду объяснять! — огрызалась Южка. — Ты не ори, а лучше посоветуй, что делать.
Споры и крики то затухали, то вновь вспыхивали с удвоенной силой. Владимир Викторович сидел на своем обычном месте в темном углу и молчал. Как я ни вглядывался в его лицо, из-за темноты не мог заметить, что оно выражало. Эдик мне шепнул:
— Вот, доверили должность начальника штаба девчонке, а теперь нам приходится расхлебывать ее ошибки.
Меня поразил неприязненный тон его слов, однако я ничего не ответил Эдику.
— На полдник, на ужин, конечно, все явятся и без горна, — сказала Алевтина Алексеевна. — На вечернюю линейку тоже все встанут. Куда труднее будет с отбоем, и самое страшное — как пройдет завтрашний подъем?
— Придется объявить «чрезвычайное положение», — вздохнула Марья Петровна.
— Как я объявлю! — с горечью в голосе воскликнул Владимир Викторович. — Ведь для этого нужно четыре раза проиграть сигнал «Тревога!», а Валере не на чем играть.
Да, объявить ЧП было невозможно.
Казалось, все рушилось, и из-за чего — из-за потери ничтожной железки.
— Может быть, как временная мера кастрюля заменит горн? Валера будет стукать палкой по ее бокам, — нерешительно предложила Алевтина Алексеевна.
Тетя Тося бурно запротестовала:
— Не жалеете казенную посуду! Отобьется вся эмаль!
— Тетя Тося, ну, пожалуйста, дайте кастрюлю! — просили Валя и Южка.
— Без сигналов городок погибнет! — горячился Саша Вараввинский.
— У нас же пять кастрюль, — убеждал. Юра Овечкин.
В конце концов тетя Тося сдалась, она отдаст Валере ту кастрюлю, у которой отскочила ручка.
Заседание штаба закончилось. Южка осталась в палатке и написала красным карандашом воззвание:
«Всем! Всем! Всем! Тревога!
Положение в городке — исключительно серьезное.
Кому дорога честь городка — в 18 ч. 15 м. собирайтесь на площади Радости.
Пойдем искать мундштук.
Кто найдет — получит в награду десять вобл.
Штаб городка».
Двумя кнопками Южка прикрепила бумагу к доске объявлений.
В нашем городке никогда ничто не отменялось. Так, однажды туристский отряд отправился в самую грозу, потому что именно на этот день и на этот час был назначен поход.
Сегодня после полдника должен был состояться матч по волейболу между командой обоих соединенных отрядов старших и сборной командой остальных отрядов. Победителям будет вручена награда — каждый получит по соленой вобле. Об отмене этой ответственной встречи не могло быть и речи. Мундштук пойдем искать после матча.
Вокруг волейбольной площадки собрались все, кроме часового.
Ребята десятого и одиннадцатого отрядов, не участвовавшие в игре, уселись тесной кучкой отдельно, остальные зрители окружили площадку со всех сторон.
«Мы набьем!» — «Нет, мы набьем!» — младшие и старшие хорохорились друг перед другом. Игра началась.
Старшие были заметно выше и рослее. Но они, верно, давно не тренировались. Вот тот огромный — я прозвал его «Слоном» — ударял очень сильно, но его мяч обязательно попадал за черту.
Судья «заслуженный мастер спорта» Эдик Шестаков бесстрастным голосом объявил еще одно очко в пользу младших.
Команда младших (сборные отряды) была заметно ловчее и подвижнее. Вон Южка взяла совершенно безнадежный мяч, передала Вале Гавриловой, та — Юре Овечкину; длинноногий Юра подпрыгнул — и раз, перед самым носом оторопевшего Миши Огарева заглушил мяч.
Побеждали младшие. И дело тут было не в одной ловкости и тренировке. За команду старших «болело» четырнадцать человек, за команду младших — семьдесят пять.
И каждое очко в пользу младших встречали семьдесят пять звонких криков, семьдесят пять визгов и тысяча аплодисментов.