В квартирах часто сильно падает напряжение. И немецкие семьи по-настоящему злятся, если вечером свет гаснет из-за перегруженности сети или аварии на электростанции. В последующем эти заботы первых лет были забыты. На электростанции был поставлен сильный дизельный двигатель, который вращал современный электрогенератор.
Поначалу мы не имели свободного времени и по воскресеньям. Дело в том, что ассортимент продуктов в государственном магазине на острове был скудный, и нам приходилось покупать дорогую провизию на рынке в райцентре. Ранним утром в воскресенье я с Лидди и другими коллегами тащился через замерзшее озеро в Осташков. Пустые санки танцевали на веревке. Наше путешествие длилось больше часа.
В Осташкове у крестьян был большой выбор масла, мяса, молока и яиц. Мы покупали все необходимое на следующую неделю. Такое вкусное молоко, как здесь, мы, жители западной Европы, вообще никогда не пробовали. Его не пропускали через сепаратор, и на его поверхности лежал слой светло-желтых сливок толщиной в палец.
В середине дня караван с покупками возвращался назад. Все коллеги тащили тяжело нагруженные сани, и едва ли кто обращал внимание на изумительный пейзаж, окружавший нас. В этом ослепительно белом безмолвии я представлял себя идущим по аравийской пустыне. Церкви Осташкова и Нилова монастыря, построенные в восточном стиле, были тогда в моем воображении арабскими мечетями.
Воскресное послеобеденное время дома было настоящим отдыхом. Уже в самые первые недели нашего пребывания на острове мы основали в Городомле школу. В семьях были дети всех школьных возрастов, от первоклассников до шестнадцатилетних. Администрация острова предоставила в распоряжение школы бревенчатую избу. Найти в нашем кругу преподавателей по математике и физике, естественно, не представляло никакой трудности. Но и недостатка в выборе учителей биологии, гуманитарных наук и музыки тоже не оказалось. Доктор Вольф вел занятия по биологии, профессор Фризер был ответственным за музыкальное образование — от подготовки солистов и певцов хора до занятий по композиции. Профессор Клозе, ординарный профессор математики, руководитель Берлинской ракетной группы, присоединившийся к нам вместе со своими сотрудниками доктором Шульцем и господином Зигмундом, вел занятия по немецкому языку. Это был жизнерадостный и остроумный человек лет пятидесяти. Седой, с голубыми глазами — в вечернем костюме он выглядел как дитя природы. Доктор Магнус, имевший вид темноволосого германского божества Балдура, работал учителем физкультуры. Все молоденькие ученицы были влюблены в него. Я проводил уроки по истории Греции и Рима. Со временем на смену нам пришли штатные русские учителя.
Учебный план русских школ, к которому постепенно свернула и наша школа, был интересным. В начальном классе языком занятий оставался немецкий. Но уже во втором классе шести и семилетние дети должны были учить русский язык, как иностранный. Сначала я с недоверием отнесся к этому методу, но затем удивленно констатировал, что в этом возрасте все без исключения способны к изучению языка. В классах средней ступени уже все предметы велись на русском. Немецкая грамматика и литература назывались «Родной язык».
В организации работы и руководстве в Советском Союзе по сравнению с работой в Блайхероде имелись некоторые изменения. Господин Греттруп по-прежнему составлял план и назывался главным конструктором. Но вначале он оставался в Москве. Его представителем в Городомле был назначен доктор Вольф — руководитель сектора баллистики. Из сектора термодинамики в апреле 1947 года ушел доктор Цайзе и руководителем этого сектора стал профессор Пауер, бывший ординарный профессор по теплотехнике Дрезденской высшей технической школы. Весной 1947 года многие коллеги, работавшие в Москве, переселились на остров, в том числе и весь сектор автоматического регулирования с Хохом и Магнусом.
Конструкторы разделились на два сектора. Руководитель первого сектора инженер Бласс взял все работы по фюзеляжу ракеты и двигателю, сектор архитектора Яффке конструировал аэродинамические стенды. Доктор Хох был руководителем сектора управления, доктор Магнус — научным сотрудником. Господин Хох руководил всей работой по созданию «модели траектории». Там была электрическая аналоговая вычислительная машина (АВМ), с помощью которой моделировались устойчивость и маневрирование на траектории полета. Профессор Шютц, физик из университета Кенигсберга[3], руководил сектором измерительной техники. Среди наших сотрудников были также доктор Гайерманн, ответственный за изготовление инструментов, физик доктор Шмидт и астроном доктор Хоппе. Эрих Апель стоял во главе маленькой механической мастерской. Во время войны молодым ассистентом Апель руководил отделом на фабрике Линке-Хоффманн в Бреслау[4], которая изготавливала детали ракеты А-4.
Апель был очень талантливым организатором с дипломатическими способностями. По возвращении в ГДР[5] он вскоре стал министром машиностроения и заместителем премьер-министра. Я возглавлял сектор аэродинамики и проектирования. К сотрудникам, которые работали в Блайхероде, присоединились по собственному желанию профессор Фризер, специальностью которого была научная фотография — дисциплина по исследованию и дальнейшему совершенствованию методов фотографирования (правда, здесь в Городомле он не нашел себе применения), и доктор Хоммер, седой дружелюбный математик, бывший учитель средней школы. Во главе администрации острова, которой подчинялся и научно-технический отдел, стоял русский директор господин Сухомлинов, опытный администратор, коренастый, лысый, молчаливый. Он был очень респектабельной личностью. У него в подчинении в качестве технического специалиста был главный инженер и за ним вся иерархическая пирамида главных немецких конструкторов. Вначале должность инженера выполнял первый, прибывший на остров русский инженер господин Бош-Коцюбинский, молодой человек не старше 25 лет, с высшим образованием, метр девяносто ростом, с белой шевелюрой, интеллигент, очень сведущий в технических вопросах и очень честолюбивый. Несмотря на все эти положительные качества, молодому человеку было не по плечу сразу после окончания учебы руководить коллективом старых опытных практиков. Как он сам скромно объяснял потом, он хотел у нас только поучиться. Этот молодой человек был внуком известного украинского писателя Коцюбинского (1864–1913).
Весь наш коллектив был филиалом научного института номер 88, руководителем которого являлся генерал Гонор{7}, а главным инженером полковник Победоносцев. При такой форме организации господин Греттруп и наш немецкий коллектив из Блайхероде потеряли самостоятельность.
Вначале Греттруп еще пытался сохранить независимость, и как ранее в Центральном институте в Блайхероде, руководить всеми отделами, начиная от разработок проектов и до изготовления образца и пробных полетов. Он отчетливо понимал, что если его влияние ограничится только проектированием, то значение его работ существенно уменьшится по сравнению с результатами русских отделов, работающих параллельно с нами, особенно занимающихся изготовлением образцов и пробными полетами. Но у него не было выбора, и он должен был смириться.
Между тем на остров пришло первое лето. Все технические отделы деревянных домов переехали в большое двухэтажное каменное здание института. Оно было сильно поврежденным, но его почти сразу же после нашего приезда отреставрировали. Результаты работы строителей в нашей далекой провинции иногда вызывали досаду. Ватерпас и прямой угол не всегда рассматривались как мера всех вещей. Время от времени случалось, что во вновь отремонтированных помещениях все еще сырая штукатурка шлепалась на пол, по счастливой случайности не задев никого из работающих.
5
Германская Демократическая Республика — самостоятельное государство на территории Германии (1949–1990).