Наибольшие неприятности предстоят, когда наступит момент выхода из узкого пролива.
— С ним все будет в порядке, — успокоил Хукер.
Я кивнула, подавив слезы, не желая выказывать перед Хукером свою принадлежность к полу, снабженному другими гормонами.
— Думаю, я отыскала поломку, — сообщила я ему. — У тебя в топливо попала вода, наверно, собралась за какое-то время. И это влияет на оба двигателя. Мне удалось осушить воду, собравшуюся в топливных фильтрах, и у нас все получится, если они снова не заполнятся водой. Я не знаю, почему это не нашли механики, когда яхту последний раз обслуживали. Мне нужно еще кое-что проверить, и на этом я закончу.
— Копайся, сколько хочешь. Билл больший мастак, чем я, когда дело доходит до управления этой яхтой. Я все равно бы подождал и отправился на рассвете, когда смог бы разглядеть, куда плыть.
— А не думаешь ли ты, что ждать опасно?
— Согласен. К несчастью, наши шансы сесть на песчаную отмель слишком высоки, если я попытаюсь плыть по темноте. Я покупал эту яхту в расчете, что всегда найму капитана. Кое-что я научился делать, но я не профессионал.
Я спустилась вниз с палубы, а Хукер последовал за мной с двумя бокалами и бутылкой вина.
— Не возражаешь, если я понаблюдаю? — спросил он.
— Не-а.
— Не против, что я болтаю?
— Не-а. Я могу делать несколько дел сразу.
— Я думал, ты работала в страховой компании.
— Ты, наверное, правильно употребляешь тут прошедшее время.
— Так что там с механическими штучками?
— У папы автомастерская. Я изредка помогала.
— Должно быть, все же чаще, чем изредка. Билл считает, что ты гениальный механик.
— Билл мой брат. Ему положено так думать.
Хукер сунул мне бокал вина.
— Неправда. У меня две сестренки, и я считаю их дурочками. Что ты изучала в колледже?
— Не твое дело.
— Искусство? Американскую историю? Машиностроение?
Я отпила вина.
— Машиностроение, но я никогда не пользовалась дипломом. К тому времени, когда я закончила колледж, мои иллюзии насчет будущей профессии развеялись.
Вино и опрос я закончила в точности в одно время.
— Думаю, мы можем отправляться, — сообщила я Хукеру. — Запусти ее и проверь приборы.
Хукер вернулся через две минуты.
— У нас проблема, — сообщил он.
— С приборами?
— Приборы и близко не стояли рядом с такой проблемой. На выходе из бухты стоит какая-то посудина. Не «Сансикер». Огни выключены, но я разглядел белый корпус, отражающийся в воде.
— Может, «Флекс»?
— Нет. Не такая большая.
Мы с Хукером вышли на палубу и взглянули на посудину.
— Может, они тут рыбачат или ныряют с трубкой и ластами, — предположила я. — Может быть, просто безобидные развлечения на лодке.
— Безобидные развлечения не устраиваются в два часа ночи на лодке с выключенными огнями. Боюсь, кто-то засек нас с вертолета и приплыл сюда. На «Кэлфлекс» имеются небольшие лодки. Возможно, это одна из них.
— Мне кажется, они блокируют нам выход. Если они думают, что на борту Мария, возможно, утром они пошлют сюда парочку бандитов. Или, может, в этот самый момент, эти бандиты надевают акваланги.
— Как же мне не нравится эта мысль, — заявил Хукер. — Особенно с тех пор, как я отдал Биллу пушку. К площадке ныряльщика привязана надувная лодка. Кинь туда пару бутылок воды, несколько батончиков мюсли и залезай. Я за тобой.
Я схватила воду и батончики и побежала к лодке. И в темноте налетела на контейнер.
— Что это, черт возьми? — изумилась я. — Они же не забрали контейнер!
Хукер подошел сзади.
— Вот же дерьмо, мы так спешили переправить золото, что забыли эту штуковину на площадке для ныряния.
— Что же нам с ней делать?
— Придется взять ее с собой. Я не знаю, что это, и не хочу рисковать, оставляя эту штуку здесь.
Мы с трудом затащили контейнер в лодку. Хукер забрался следом с рюкзаком, и мы отчалили в сторону острова. Мы уже были в пятидесяти футах вверх по течению, когда увидели вспышку фонарика на второй палубе.
— Твою мать, — выругался Хукер.
В общем, это как нельзя лучше выражало и мои чувства.
Заглушив мотор, остаток пути Хукер проделал на веслах. Не сказать, что это легко, зато тихо и безопасно, и нам пришлось плыть дальше против течения, работая веслами большую часть пути. Тьма стояла такая, что я не видела поднесенную к лицу руку. Когда мы достигли земли, то выбрались из лодки и тащили ее, пока не показалась ватерлиния. Потом опять залезли в лодку и стали устраиваться поудобнее, чтобы переночевать.