Все эти мысли роились в моей голове, пока я приставал к майору, просунув руку в окошко и пытаясь ухватить его за какую-нибудь часть тела. Майор старательно уворачивался.
Неожиданно я обнаружил, что по моим щекам текут слезы, это было очень противно и унизительно. Осознав этот факт, я разрыдался в полный голос и понял, что это еще более унизительно. Этот майор смотрит на меня, думает, что я полнейшее чмо, и ведь он не далек от истины…
Я выкрикнул что-то злое и выскочил на улицу. И чуть не сбил с ног маленького, коротко стриженного мужичка с шальным взглядом и большими усами. Одет он был в неприметный серый бушлат, да и весь был какой-то неприметный. Если бы не старушка, я бы не обратил на него никакого внимания.
— Закурить не найдется? — вежливо поинтересовался мужичок.
В его серых глазах плясали дьявольские искорки. Он надо мной издевался. Сейчас я дам ему сигарету, а потом…
Неожиданно для самого себя я успокоился.
— Найдется, — сказал я и полез за пазуху.
Не вытаскивая револьвера из-за пазухи, я снял его с предохранителя, как бы невзначай повернулся к собеседнику боком и нажал на спусковой крючок. Быстро выхватил револьвер и выстрелил еще два раза.
Куда попали первые две пули, я не заметил, а третья пуля вошла мужичку точно в лоб. «Контрольный выстрел», — подумал я и глупо хихикнул. Было в этом хихиканье что-то истерическое.
И упал, срезанный автоматной очередью. Револьвер выпал из руки, немного прокатился по льду и остановился. Было совсем не больно, и сознание не затуманилось. Я просто не мог пошевелиться. Я лежал и наблюдал за тем, что происходит вокруг.
А происходило вокруг много чего интересного. Откуда-то набежало много людей в серых бушлатах с автоматами, они громко и матерно ругались, причем не столько в мой адpec, сколько в адрес человека, которого я только что застрелил.
— Дурак! — орал один голос. — Чувство юмора решил проявить, остолоп!
— Почему он был вооружен?! — орал другой голос. — Вы куда смотрели, мать вашу?!
В поле зрения нарисовался давешний майор, он виновато разводил руками и пытался оправдываться, путано и бестолково. А потом какой-то из голосов произнес слово «закольцовка», и я все понял. И в этот момент сознание начало гаснуть.
Андрей Егоров
Я умею летать
У меня в очередной раз прихватило печень. Фельдшер «Скорой» считал себя парнем что надо.
— Не д-дрейфь, С-серега, — сказал он, слегка заикаясь, — я тебя в такую больничку отвезу — закачаешься!
— Не хочу, — говорю, — качаться, хочу оставаться прямоходящим.
— Б-будешь ходячим, — отвечает он радостно, — и совсем даже не под себя ходячим… Ха-ха-ха! T-тебя там подлечат, на н-ноги поставят. И сможешь опять водяру глушить в неограниченных количествах.
Он хохотнул. В этот момент я даже пожалел, что назвал ему свое имя. Ну что это за фамильярность, в самом деле! С-серега! Какой я ему С-серега?! Да еще водяра эта… Если печень у человека больная — непременно в алкоголики запишут!
Почувствовав отвращение ко всему на свете, я отвернулся к закрашенному белым окну. Сквозь процарапанную в краске дырку мелькали деревянные домики и припорошенные снегом деревья — явно не городской пейзаж.
— Куда это мы? — спросил я.
— Б-больничка в пригороде, — пояснил фельдшер, — д-да т-ты не д-дрейфь, С-серега, я ж плохого не посоветую… Там такие врачи, что и м-мертвого на ноги п-поставят. 3-зуб даю.
— Ясно, — рассеянно кивнул я. Уверенности в том, что на ноги поставят, не было — только глухая тоска и желание послать все и вся к черту. В общем, мой обычный депрессивный настрой. От жизни я уже не ждал ничего хорошего. Жизнь выколотила меня, как прикроватный коврик, истязая напоследок страшным недугом.
Прибыли. Держась за больной бок, я выбрался из машины «Скорой помощи». Неподалеку возвышался трехэтажный корпус «больнички». Нас уже ждали. Предупредительные врачи в белых халатах спешили навстречу, словно я — важный правительственный чиновник, а не простой писатель-фантаст.
— Здравствуйте! — крикнул фельдшер издалека.