— Я тебя породил, я тебя…
— Вроде того. Папа здесь женился, потом я родилась, возвращаться он и не собирался. Только знаешь, что я думаю… вот эти роботы, алгоритмы хитрые — в ладоши хлопнул, свет зажегся, — наверное, были ему вместо магии. Наверное, ему было нужно ощущать какую-то власть над вещами, понимаешь? А раз как прежде не получалось, он и начал заниматься электроникой.
Власть над вещами — это Егор понимал. Это когда из цветных мазков выглядывает женское лицо, а в черных штрихах угадывается закат — и только от тебя зависит, каким он станет.
— Я уже думала, с ума сойду, все к себе прислушивалась: что во мне не так. Я думаю, он маме все рассказал, поэтому она такая и была всегда… замороженная. И еще выглядела гораздо старше его, в последние годы совсем старушкой казалась. Я, что называется, поздний ребенок, но папе-то на вид больше сорока не давали, а по паспорту возраст у них одинаковый…
Ольга принялась копаться в домашней электронике. Опомнилась, когда у Пса после экспериментов отнялись лапы, а везти его в ремонт было никак не возможно, потому что внутри обнаружилась та же чертовщина: каменные кубики и стеклянные деревца в мизинец размером.
— Я теперь уже и не знаю, то ли он сразу их такими делал, то ли они сами потихоньку перерождались. Самый старый уборщик у нас — вообще одна из первых моделей; гудит как самолет, но до сих пор работает, ни разу не ломался.
Портрет деда она никогда не любила. Он казался ей скучным и мрачным. И страшноватым, если честно. А тут присмотрелась внимательнее и обнаружила несоответствия, слишком нарочитые, чтобы оказаться случайными. Тогда и родилась идея найти реставратора, чтобы снять верхний живописный слой.
— Я несколько человек перебрала, но никто сюда ехать не хотел. Везите, говорят, сами, если надо. А я подозревала, что там внутри, — как такое привезешь! Ну, а потом ты вот согласился…
Егор молча уставился на мерцающий кристалл в брюхе компьютера. Надо было или поверить и отказаться от всего опыта прежней жизни, или посчитать девушку сумасшедшей и бежать отсюда без оглядки. Но вот же портрет, хотя что там портрет — вот же смартфон радостно подмигивает, звони, куда хочешь…
«Мобильная связь там есть?»
«В доме есть…»
— Я думаю, может, это папа портрет замазал много лет назад, чтобы лишних вопросов не возникало. Только непонятно, кто надписи оставил. То ли отец все-таки выход нашел, то ли дед ему лазейку оставил… Или оно вообще не об этом. А может, — она побледнела, — может, они вовсе не погибли, а на самом деле…
Маслов прятал глаза.
— Да нет, — хрипло оборвала себя Ольга. — Таких чудес не бывает…
Ну да, а остальные бывают?
— Что думаешь делать? — неловко спросил он.
— Открыть, конечно. Только надо сообразить, чего от нас хотят.
От нас. То есть Егор автоматически входит в команду избранных. Понять бы, рад он этому или огорчен.
— Допустим, про часы мы решили правильно, и дверь в той стене подвала… — продолжала она.
— Портал, — уточнил он.
— Что?
— Портал. Ну, как обычно в книжках, между мирами.
— Да какая разница. Главное, чье имя нам нужно и какие три червяка?
— Или «3». «3» плюс иероглиф.
— Тем более непонятно. Может быть, алхимический символ?
— Пойдем погуглим.
Егора уже не смущало, что Интернет доступен посредством неведомого волшебства. В конце концов, для него и раньше вся эта электроника была сродни колдовству, так какая разница, микросхемы там работают или магические кристаллы?
Егор открыл глаза, судорожно глотая воздух. Простыни были мокрыми, хоть выжимай, а в глазах еще стоял недавний сон: едва не задушившие его клубы желтого тумана и статуя с Ольгиным лицом. Только на этот раз статуя была железной.
Хорошенький такой кошмар. В самый раз после вчерашнего.
Они до двух ночи лазили в поисковиках, но толстого червяка в перевязочках-лапках не нашли.
— Может быть, это тоже надо смыть?
— Я с краешку попробовал, там ничего нет. Только исходная картина.
Ее лицо было совсем рядом, глаза в мягком свете монитора отливали изумрудом. Волосы пахли свежо и чуть горько, где он чувствовал такой же запах?
— Может быть, виньетка? Зашифрованные инициалы?
— Грубовато для виньетки.
— И кстати, «останови именем» — это чьим?
— Понятия не имею. Папа был Александр Иванович.
Егор фыркнул и, не сдержавшись, расхохотался в голос.
— Ты чего? — возмутилась Ольга.
— Ой, не могу… портрет… — еле выдавил Егор. — Дедушка Ваня…
Ольга перевела взгляд на картину и тоже согнулась от хохота.