Это все слишком просто. Слишком ярко. Как лошади на кругу, увиденные глазами ребенка. Все — слишком. Все — иллюзия. Ну и что? Вертись, улица. Несись, балкон. Кружитесь, дома.
— Покатаемся на карусели? — тихо спросил он у человека в шортах.
Тот попятился к машине.
Джинсы. Футболка. Шнурки на кроссовках завязались мертвым узлом. Он не знал, что будет делать, вылетая из квартиры. Не знал, ссыпаясь вниз по лестнице. Не знал, выскочив из подъезда. Да так и не узнал, потому что черного «Шевроле» больше не было у парикмахерской. Лишь визг шин исчезал в конце улицы.
Ну и хорошо, что не узнал, подумал он.
Мир замедлял вращение. Останавливались дома, деревья, люди, собаки. Остановился тощий кот, сел, стал умываться. Затихал вой мотора. Смолк лязг шестерней. Тихо-тихо. Только ветер шуршит в кроне матерой липы. Он посмотрел себе под ноги и увидел жетон. Нет, не жетон. Крышка от пивной бутылки — растоптанная каблуком, вдавленная в асфальт.
В подъезде громко хлопнула дверь. Миг, и Алешка, задыхаясь, вымелся наружу. В руке сын держал гимнастическую палку — пластмассовую, легкую. Увидев отца, просто так стоящего у края тротуара, Алешка застеснялся. Повертел палку, раздумывая, куда бы ее деть, не нашел подходящего варианта и спрятал за спину.
— Мама котлеты жарит, — невпопад сказал сын.
— Это хорошо, — кивнул он. — После обеда сходим в парк?
Сын улыбнулся:
— Ага, сходим. Там карусели.
Олег Синицын
Ягненок
Григорий Смоловский, более известный как Гриша Смола, расположившись на лавочке возле супермаркета, измучился делать вид, будто читает «Спорт-Экспресс». Плечи и затылок жарило беспощадное июньское солнце. Скатывающиеся со лба капли пота щипали глаза. Рядом из распахнутых окон «Ниссана» вырывалась попса. Особенно раздражал сабвуфер, басистые толчки которого отдавались внутри головы Гриши.
Тум-тум!.. Тум-шум!..
Эти басы нервировали больше всего.
Его слух с раннего детства очень болезненно воспринимал барабанные удары и вообще низкий диапазон. Подобные звуки просачивались внутрь Гриши, вызывая Либо дремоту, либо легкое помутнение рассудка. Он старался избегать их, а потому не посещал кинотеатры, ночные клубы и массовые развлекательные мероприятия. Но сейчас он не мог убежать. Сейчас он был вынужден сжать зубы и терпеть. Терпеть и ждать.
Мнущегося возле фонарного столба Вундеркинда посторонние звуки не беспокоили. В силу ограниченности рассудка его вообще мало что тревожило. К тому же в обязанности Гришиного помощника не входила «работа с клиентами», как это называл Егор Данилыч. Вундеркинду нужно было лишь попасть лучом лазерной указки в объектив камеры наружного Наблюдения. Это все, чему его научила средняя школа и девятнадцать лет уличной жизни…
Двери супермаркета раскатились в стороны, и из них появилась женщина в вельветовой куртке «Дольче Габбана». Ну, Наконец. Клиентка… В руках она несла пластиковые пакеты с Продуктами, за плечом болталась сумочка. Лет сорока, крашеная блондинка с невыразительной, хотя и приятной внешностью. Чем-то сильно огорченная. На секунду она напомнила ему Натали… Гриша поморщился. Ему не понравилась эта ассоциация. Ему не нравилось все, что связывало «клиентов» и личную жизнь. Эти вещи нужно разделять. Всегда. Егор Данилыч часто это повторял.
Басовитое «тум-тум» было уже невыносимым. Морщась от раздражающего звука, Гриша коснулся большим пальцем клавиши укрытого газетой баллончика со слезоточивым газом. Краем глаза отметил, что Вундеркинд тоже активизировался — непринужденно скрестил руки на груди и незаметно включил указку, спрятанную под локтем. За видеозапись камеры наружного наблюдения можно не беспокоиться. Вундеркинд всегда попадал в объектив с первого раза. Специально тренировался.
Когда женщина добрела до лавочки, на которой сидел Гриша, он с ленцой поднялся, складывая газету, словно бы закончил читать. Неуловимое движение руки — и струя едкой смеси прыснула в лицо женщины.
— Ох! — с горечью произнесла она и села на дорожку, не выпуская из рук пакетов с продуктами. Гриша обратил внимание, что люди редко бросают свои вещи — держатся за них до последнего. Правда, при этом громко орут. Но крашеная блондинка в вельветовой куртке не орала. Она словно еще больше огорчилась из-за неприятностей, которые ее угнетали до этого момента.
Не теряя времени, он выхватил из ее пальцев ключи от автомобиля. Еще несколько секунд потребовалось, чтобы оказаться возле ее «Вольво», роскошного вишневого универсала. Вундеркинд бежал следом за Гришей. Наскок получился крайне удачным. Женщина не кричала, а лишь тихонько всхлипывала, сидя на дорожке между пакетов с продуктами и закрыв лицо ладонями. Редкие прохожие даже не поняли, что произошло. Гриша и Вундеркинд были профессионалами в своем деле.