Сергей Кулаков
Городская сюита
Часть первая
Глава первая
Утро было солнечное, и Дольников проснулся в хорошем настроении. Тут же он вспомнил о том, что сегодня вторник, его «невезучий» день. Но затем решил, что для явного беспокойства оснований нет, надо быть просто осмотрительней, вот и все.
Олег сделал короткую, энергичную зарядку, тщательно побрился и обработал тело дезодорантом. Жена тоже собиралась на работу, и они привычно натыкались друг на друга в коридоре и в дверях ванной комнаты.
— Чему ты все улыбаешься? — спросила Ирина, на миг задержавшись в коридоре.
— Погода хорошая, — отозвался Олег, плавно обходя ее.
Ирина подозрительно взглянула на него, и Дольников прикусил язык.
«Осторожней», — напомнил он себе.
Ирина слишком хорошо его знала, чтобы оставлять без внимания столь странный факт, как беспричинно хорошее настроение супруга.
Олег ушел в спальню и начал одеваться к выходу. Натянув светлые брюки, он долго выбирал тенниску и остановился на бежевой. Она отлично сочеталась с брюками, к тому же у нее были короткие рукава, открывающие бицепсы, которыми Олег очень гордился. Несмотря на свои пятьдесят два года, он до сих пор подтягивался на турнике и отжимался на брусьях.
Надев тенниску, он стал боком к зеркалу и полюбовался мускулами, то напрягая, то расслабляя их.
«Ничего, — подумал он удовлетворенно, — еще в форме».
Посмотрев на окно, залитое солнцем, улыбнулся. Предстоящий день манил его, как жаворонка. Даже хотелось петь, но от этого он воздержался. Пока жена дома, следовало сохранять осторожность. Она и так что-то подозревала, незачем ее в этом укреплять.
— Иди завтракать, — позвала из кухни Ирина.
— Иду, — отозвался Олег.
Тарелка с куриной котлетой и гречневой кашей уже ждала его. Сама Ирина обходилась на завтрак стаканом кефира — худела.
Дольников сел за стол, жена устроилась напротив. Солнце светило ему в лицо, и он подумал, что сидит, как на допросе. Чтобы отогнать эту мысль, придвинул к себе тарелку, взял вилку и принялся завтракать. Котлета была суховата и пересолена, но говорить об этом не следовало. Ирина и так считала, что работает на всех «как проклятая», и любое замечание вызывало такую обиду, точно ее предали в самых лучших чувствах.
— Как котлета? — спросила она.
— Очень вкусная, — ответил Олег, с готовностью поднимая голову.
Ирина смотрела недоверчиво, и он предпочел снова склониться над тарелкой. В последнее время ему стало трудно разговаривать с женой. И причиной служила не только обидчивость Ирины. Дело в том, что у Дольникова полгода назад завелась связь с Дианой Князевой, молодой сотрудницей газеты «Новый день», в которой он работал заместителем редактора. И чем дольше длилась эта связь, тем отчетливее Дольников понимал, что без Дианы он уже своей жизни не представляет.
Чтобы не молчать, он поинтересовался, как идут дела у дочери.
— Позвони, спроси, — сказала Ирина.
— Но ты же вчера разговаривала с ней целый вечер! — подавляя раздражение, заметил Олег.
— А кто тебе мешал? — глядя на него в упор, спросила жена.
Пугаясь этого ее выражения лица, Олег отвел глаза в сторону.
— Ты нормально ответить не можешь? — стараясь не повышать голоса, спросил он.
— Я нормально ответила. Это твоя дочь, а ты ведешь себя так, словно тебе нет до нее дела.
— Кому нет дела? — возмутился Дольников. — Мне? А кто денег на поездку дал?
— Ой, да причем здесь твои деньги! — отмахнулась Ирина.
Олег промолчал. Ссориться не хотелось.
Доедая котлету, он подумал, что позже сам позвонит дочери. И еще подумал о том, что если кто и виноват в его связи с Дианой, так это сама Ирина.
Последнюю мысль очень хотелось высказать вслух, но вместо этого Олег поблагодарил за завтрак, поднялся и пошел в прихожую. Там он быстро обулся и на минуту задержался у зеркала, поправляя прическу. И снова напряг бицепс, любуясь его мужественной формой.
В прихожую вышла Ирина, бросила на него критический взгляд.
— В этой тенниске у тебя живот выпирает, — сказала она. — Надо было надеть что-нибудь посвободней.
— Поел — вот и выпирает, — бодро ответил Олег.
Он повернулся и бросил на себя взгляд в зеркало. Действительно, живот выпирал заметно.
«Проклятая мода, — выругался он про себя. — И кто это придумал, носить все в обтяжку?»