Продолжительные сигналы в течение пяти минут наконец привлекли внимание инспектора, и он опустился до того, что самолично подошел к машине, позволил себе немного наклониться и посмотреть презрительным взглядом в открытое Петей окно.
- Сержант Пекткунтруев, - скороговоркой произнес сержант, как будто стесняясь членораздельно произнести свою фамилию или опасаясь, что её смогут, не дай бог, запомнить, - Ваши права и техпаспорт… У-у-у, да Вы, кажется, выпимши, а ну выходи из машины по одному!
- Послушай, командир…- начал было Петя, но сержант его оборвал:
- Никаких разговоров, - угрожающе понизив голос, зашипел инспектор, - и даже не заикайся о деньгах…
- Слушай, придурок, - разозлился Петя, - ты в салон загляни, может быть узнаешь мэра нашего города.
Грозный инспектор слегка побледнел, снял широченную фуражку и всунул квадратную голову в открытое окно. Увидев мэра, лицо которого два года назад красовалось на каждом рекламном щите, стоявшем вдоль трассы, он, глупо улыбаясь, тут же отдал честь, приложив руку к непокрытой голове, засунутой в окно машины, и громко ударил полосатой палкой, привязанной к руке, по крыше машины.
- Извините, Константин Иванович, я не хотел…- по-детски извинился инспектор Пекткунтруев, тут же быстро высунул голову из окна, вытянулся и отдал честь, приложив руку к фуражке-аэродрому. – Счастливого пути, господин мэр! – почти прокричал инспектор, провожая отъезжающую машину испуганным любящим взглядом.
- Бывают же идиоты, - соболезнующее покачал головой Петя, - главное сразу заикается о деньгах…Если бы не вы, Константин Иванович, сейчас бы произошел наглый грабеж. Пару раз в год эти бандиты заставляют меня раскошеливаться. Если Владимир Васильевич меня когда-нибудь уволит, то пойду в инспекторы, ей богу, на большую дорогу, стану действительно хорошо зарабатывать. Стой себе, занимайся, значит, бездельем и потроши потихоньку…
Мэр от души рассмеялся. Хэр Кляйн, увидев радость друга, тоже развеселился, хотя и не понял предмет радости.
- Если хочешь хорошо зарабатывать – иди в налоговую, - произнёс мэр, проявив некоторую склонность к наставлениям, - знаешь какие деньги каждый день прилипают к их рукам, даже мне приходиться с ними договариваться. Озолотишься всего за какой-нибудь год, поверь мне, Петя. Станешь богаче меня. – И мэр задорно, но, не теряя степенности, засмеялся.
- А ещё лучше устроиться на таможню, такие деньжищи текут в лапы, только успевай набивать подушки, - ответил Петя. – В юности я так мечтал стать таможенником, вот только увлечения молодости не позволили.
- А вот одноклассник, - продолжил разговор Петя, почувствовав смелость от благосклонности мэра, - бывший главный бандит и худший ученик школы, - я думал он давно сидит в тюрьме, а тут недавно встречаю его и не верю глазам своим - одет лучше президента – глава охранной фирмы, вот пристроился, гад… Да-а-а, все бывшие бандиты теперь одели форму...
Мэр подозрительно посмотрел на Петю, не ожидая услышать столь вольные рассуждения от столь ограниченного человека. «Заразный ветер свободы», - подумал, печально вздохнув, Константин Иванович.
Copyright © Roman Revakshyn romanrevakshyn.su
XVIII
Copyright © Roman Revakshyn romanrevakshyn.su
Однажды Михалыч, сидя на лавочке возле дома и ожидая возвращения из магазина маленького Вити, заметил, как в соседний подъезд, поздоровавшись со стоявшими перед домом старушками, вошёл средних лет мужчина с портфелем в руке. До Михалыча донёсся обрывок разговора старушек: «Наш новый жилец с третьего этажа…» Михалычу сразу же в голову пришла счастливая мысль «проверить того на вшивость». На следующий день, как всегда в состоянии глубочайшего похмелья, он уселся на лавочке возле соседнего подъезда, терпеливо поджидая свою жертву. Скоро мужчина средних лет с портфелем появился, беззаботно направляясь в свою новую квартиру. Чувствовалось, что на душе у него было легко и весело, как будто, он недавно развёлся.
- Старина, - хриплым голосом загробного царства обратился к нему Михалыч, - дай десятку, умираю…, надо поправиться!.. Copyright © Roman Revakshyn romanrevakshyn.su
Мужчина, не меняя благодушного выражения лица, спокойно вытащил из кармана брюк деньги, выбрал нужную купюру и протянул Михалычу. Михалыч попытался скорчить благодарную гримасу:
- Спасибо, бл…, нах…, старик, спас, су… .
После этого, Михалыч как штык в положенный час оказывался на лавочке у соседнего подъезда, и каждый раз повторял одну и ту же просьбу ссудить ему десятку. Сосед, надо отдать ему должное, держался молодцом, не жалея денег для неожиданно появившегося нового приятеля. Иногда рядом с Михалычем сидел Петрович, одетый в пиджак и семейные трусы, - город был настолько густо заселён, что по нему можно было гулять абсолютно нагишом без какого-либо риска быть увиденным в таком пикантном одеянии кем-то из сограждан . Но Михалыч, как человек справедливый, несмотря на то, что их было двое, не увеличивал тариф за проход домой. Однако, когда наступали выходные дни - друзьям приходилось сложно - мужика с портфелем совсем не было видно. Конечно, с его стороны это было форменным свинством: знать, что на улице его помощи ждёт страждущий человекообразный и не высовывать носа, а ведь за два дня гомо сапиенс мог и ноги протянуть. Сначала Михалыч думал, что в выходные дни он не может изловить нового соседа из-за его неопределённого графика входа и выхода из дома. Но когда он просидел весь выходной день на лавочке, но не дождался своего благодетеля, то пришёл в самое страшное бешенство, поражённый ужасной чёрствостью субъекта с портфелем. Ему даже стало ненароком казаться, что тот специально, чтобы не встречаться с Михалычем, сидит дома целыми днями. Тут уж Михалыч не выдержал, осведомился у старушек о точном расположении квартиры изверга и пошёл восстанавливать справедливость. После тяжёлого грубого стука дверь изувера открылась.