- Ничего особенного. Мои личные отношения к рабовладению не стоят вашего внимания. Я ещё не привык к тому, что друзья передо мной на колени падают, издержки воспитания. Пояснять мне некоторые особенности наших внутренних взаимоотношений вы не посчитали нужным, возможно мне стоило обратиться к третьему альфе, который этим занимается. Если не сложно, можете решить мой вопрос, чтобы мы не отнимали друг у друга время? Я немного спешу, у меня рабочий день не окончен.
Шурский тяжело вздохнул, отходя к столу.
- Я действительно сожалею, что втянул вас в это. Артамонов ушёл в отставку слишком неожиданно, а стерпеть во главе такого учреждения вампиров мы не могли себе позволить. Среди наших… не было никого подходящего на это место. Юра только майор, ему бы никто не позволил занять генеральскую должность.
Геннадий подавил желание ответить резко и матом. Не время и не место ребячеством заниматься. Взрослые люди, как-никак, чтобы так по-детски себя вести.
- Я не собираюсь обсуждать эту тему. Меня не волнует необходимость обрастать шерстью раз в месяц, но с рабством я так просто смириться не могу. В обычной ситуации я бы вам набил морду, но мне пояснили, что это невозможно. По поводу поездки – есть что-то ещё, что мне нужно сделать, или я могу идти?
С горькой улыбкой Шурский достал записную книжку и записал даты и место проведения курсов.
- Мне нужен будет номер рейса, туда и обратно, и в какой гостинице вы собираетесь остановиться. Не позднее чем завтра. И ещё… – Он устало поморщился, проведя руками по лицу, – я понимаю ваше состояние. И действительно ценю, что вы так безупречно сдерживаете эмоции. Но туда лететь нужно с абсолютно холодным сердцем. Не сдерживая бешенство, как сейчас, а действительно в ровном и спокойном состоянии. Вы сможете успокоиться до отъезда?
- А какие варианты? Больничный взять? – Генерал презрительно фыркнул, отходя к окну. Чем меньше он видел источник раздражения, тем легче было удерживать стену. – Я не в детском саду работаю. Так дела не делаются. Успокоюсь, куда я денусь. И ещё, – резко развернувшись к двери, Геннадий решил всё-таки уточнить один животрепещущий вопрос, – мне теперь чтобы с Фёдором увидеться, надо к вам обращаться, или напрямую к Елизавете? По телефону-то ему звонить можно?
- По вопросам, связанным с бетой, обращаются напрямую к альфе-покровителю, несмотря на ранг. По телефону – попробуй, если ему не запретили, он тебе ответит. Я… я позвоню вам перед отъездом. Нужно будет поговорить… о Москве. Это важно.
Геннадий только кивнул, не поворачиваясь, и вышел из просторного кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь.
С наслаждением прикуривая сигарету, он поехал прямо по улице, не особо задумываясь о маршруте. Телефон Юрия Дорошенко он набрал по памяти.
- Ты где? – Размениваться на приветствия-прощания он не собирался. И обсуждать по телефону свои мохнатые вопросы тоже.
- На работе, – голос у безопасника был удивлённый и немного обескураженный. Как же, официально обеденное время прошло часа два назад.
– Приезжай к парку на набережной. Прогуляемся.
Раздражённо выключив телефон, Геннадий вытащил изрядно поредевшую пачку сигарет. Ждать долго, однако, не пришлось.
Почувствовав приближение знакомой звериной энергии, генерал молча кивнул подошедшему начальнику ОСБ на место рядом с собой.
- Какого хрена у меня в кабинете делает прослушка? – Этот вопрос был не самым основным, но узнать такие милые подробности было тоже необходимо.
- Это стандартный протокол ОСБ. Кабинеты начальника и всех заместителей, начальников отделений – прослушка с записью. Так положено. Ну, и в отделении у меня простых людей хватает, так что лучше не рисковать, какие бы то ни было преференции выказывать. – Майор пожал плечами, откидываясь на лавочке и прикуривая сигарету. – Ничего личного.
- Понятно, – не то чтобы это было сильно новой информацией, но лучше было знать наверняка. – Второй вопрос: ты уже в курсе, что мне через неделю в Москву ехать?
- Да. – Несмотря на внешнюю холодность и односложность ответов, Геннадий испытывал настоящую благодарность к своему коллеге за то ощущение безмолвной поддержки, которое он давал одним своим присутствием.
- Мне надо как-то выплеснуть эмоции. Не знаю, может у вас есть какие-то свои способы? В таком состоянии я там сорвусь.
Юрий поднял на генерала внимательный, пронзительный взгляд, и с лёгкой усмешкой затушил сигарету, поднимаясь на ноги.
- Поехали.
Старый как мир способ снять напряжение – «почесать кулаки» – как нельзя лучше подошёл и в таком непростом случае, как у Геннадия. Когда всё видение мира переворачивается с ног на голову, когда лучший друг, бок о бок с тобой прошедший не одну «горячую точку»… столько раз спасавший твою жизнь – оказывается на уровень ниже тебя, на колени перед тобой падает…
Нет, это определённо лучше тех боёв, которые были при принятии в клан. Тогда все события как будто смешались в один клубок, и все ощущения смазались – слишком много всего и сразу навалилось.
А сейчас Геннадий ощущал всё предельно ясно и чётко, каждый миг, каждую секунду.
Доехав до особняка Давыденко, Юрий закрыл тяжёлые металлические ворота и предоставил генералу возможность тряхнуть стариной и выплеснуть агрессию самым простым и надёжным способом.
====== 5. Москва ======
По безнадежному пути, так на тебя мы все похожи,
Пусть повезет тебе найти и успокоиться, быть может.
По безнадежному пути, по непонятным мне приметам,
Пусть повезет тебе найти то, что сгорая станет светом.
Brainstorm – Ты не один
Поездка в родную Москву никогда еще не вызывала у Геннадия столько противоречивых эмоций. Неприкрытое предупреждение Шурского быть предельно осмотрительным, настороженная обеспокоенность Фёдора – ну, тот-то чего ни повидал за свою работу? И, тем не менее, – предупреждали именно его. Потому что ещё никогда при назначениях такого уровня не переходили дорогу вампирам.
Нет, волки чем-то за это откупились. Но чем – признаваться наотрез отказались. Только их король лично посоветовал Геннадию быть предельно осторожным в Москве.
Курсы повышения квалификации высшего командного состава региональных управлений ФСБ проходили в Москве в центральном управлении, и длились две недели. Обычно эти сборища генералов изображали “учёбу” не дольше первой недели – на второй было максимально неофициальное времяпрепровождение, которое, однако, покинуть было нельзя – военное “от звонка до звонка” требовало формального присутствия обучающихся на протяжении всего курса.
Отличия от обычного полёта в деловую командировку начались уже в аэропорту. Молчаливые серьёзные ребята в одинаковых костюмах незаметно появились по бокам и чуть ли не под руки проводили Геннадия в отдельную комнату. Он заставил себя не реагировать на такую демонстрацию власти: он был на чужой территории, и проявлять агрессию, на радость “встречающих”, не собирался. Неприметный серебристый браслет – символ “легальности” его пребывания на территории Московского клана, он принял с невозмутимой улыбкой, и застегнул, глядя в глаза ухмыляющемуся представителю службы безопасности местных волков, привыкая к обжигающей боли от соприкосновения чистого серебра с открытой кожей. Не такая уж сильная боль, вполне терпимо. Браслет пришлось предъявлять чуть ли не на каждом шагу: агрессивные молодые волчата радостно скалились, учуяв чужака на своей территории, предвкушая бесплатное развлечение. Затолкав подальше привычные представления о своем статусе: заслуженного военного пенсионера и офицера высшего ранга, Геннадий встречал подобные наезды чуть ли не с улыбкой: реально они ему ничего сделать не могут, вот и бесятся. Ну и пусть бесятся, в своё удовольствие. Обучение проходило в штатном режиме, коллеги-начальники управлений ФСБ из регионов уныло записывали лекции: новые веяния в управлении и в законодательстве, всё умно-заумно, важно и напыщенно, и так привычно-бюрократично для бывшего замминистра. Привычные “выходные” застолья с коллегами-генералами внезапно отменились, ввиду новой повышенной устойчивости организма к алкоголю. С коллегами-“браслетчиками” они обменялись понимающими улыбками, и только. Ну и за столом в столовой учебного центра они садились вместе: не то чтобы они собирались как-то особо дружить, но общее положение на чужой земле объединяло. – Раньше по-другому было, – с горечью вспоминал степенный тигр из Новгородской области, во время одного из таких общих обедов. – Раньше всё как у людей: пусть выпивка бесполезно, но застолья какие были! Знакомства! Охота! Какой у Демидова заповедник был для таких случаев – месяцами не выезжали! Всё испортили, фашисты, – брезгливо поморщился он, допивая ягодный морс, – ещё бы ошейники нацепили, – он с отвращением одёрнул правый рукав кителя, из-под которого выглядывала тонкая серебристая цепочка.