- У них те, кто вампирам принадлежат, ошейники носят. Нам браслеты придумали, чтобы не путать. – Деловито заметил молодой лис из Владивостока, – а так местная верхушка бы с удовольствием развлеклась, не сомневайся, – он спрятал горькую усмешку за чашкой кофе.
Про вампиров разговор тогда не заладился: слишком противоречивые эмоции они вызывали у его коллег, и чтобы избежать открытого конфликта, обсуждение пришлось свернуть. Геннадий с сожалением смотрел на разбредающихся в разные стороны хмурых оборотней “в погонах”: так непривычна была для него эта картина.
Поднявшись, чтобы уйти к себе в гостиницу, Геннадий наткнулся взглядом на одиноко сидящего за соседним столом генерал-майора, тоскливо смотрящего в окно. Неуловимо-знакомая звериная аура подтверждала: волк. Волна отвращения к местным “гостеприимным хозяевам” отбивала всякое желание к новым знакомствам, и Геннадий развернулся, чтобы уйти, но едва уловимый сладковатый запах заставил его заинтересованно принюхаться: что надо сделать, чтобы в естественный запах оборотня вклинился вампирский, он догадывался, и ухватился за первую же возможность узнать что-нибудь о вампирах “из первых уст”. В конце концов, знакомый браслет явно давал понять, что этот конкретный волк к московским сородичам не относился.
– Здравствуйте. У вас свободно? – Волк поднял на него удивленный взгляд и медленно кивнул. Он выглядел моложе Геннадия лет на десять, в густой иссиня-черной шевелюре проскальзывали редкие седые прядки, ярко-синие глаза остро и внимательно смотрели на неожиданного собеседника. На лекциях Геннадий заметил троих волков, но они все сидели отдельно, и не стремились к общению друг с другом или с кем-либо из других оборотней. Никакой враждебности или агрессии они тоже не проявляли. Максимально нейтральная вежливость, не больше и не меньше.
- Меня зовут Геннадий Филиппов, я из Петербурга. А вы откуда?
- Александр Самойлов, Иркутск, – взгляд потеплел на какую-то долю, но Геннадию и этого хватило. Главное – наладить контакт.
- О, бывал я у вас, – усмехнулся Геннадий, – с инспекцией в спецчастях. Я из минобороны перевелся недавно. Занятные у вас заводы.
Александр весело усмехнулся, отпивая глоток томатного сока.
- Очень любезно с вашей стороны.
- Любезно, – эхом отозвался Геннадий, – а вы не слишком дружелюбны, волки, даже не общаетесь ни с кем, – ворчливо добавил он.
Ответный взгляд потяжелел.
- Избегаем поводов для конфликтов, на фоне гостеприимства наших местных сородичей. Благодарю за содержательную беседу, товарищ генерал, – поставив стакан с недопитым соком на стол, он поднялся, чтобы уйти, и Геннадий едва успел его остановить.
- Избегаешь? Или сбегаешь? – возраст давал определенные преимущества, и он мог себе позволить такое обращение. – Извини, если обидел. Я поговорить хотел.
Александр застыл рядом со столом, с идеально прямой спиной и непроницаемым взглядом.
- О чем?
- О вампирах.
Волк удивлённо поднял бровь и выразительно огляделся вокруг: разговор был негромкий, но всё равно в присутствии такого количества людей такие темы не обсуждались.
Геннадий досадливо поморщился.
- У меня в гостинице прослушка. На телефоне тоже. Можно где-нибудь погулять?
Погулять они выбрались в один из пригородных парков. Два оборотня, почуять посторонних они успеют задолго до того, как кто-то сможет расслышать негромкий разговор.
- Понимаешь, у нас в Петербурге, когда мой друг, из лисиц, ушел в отставку, на его место назначили человека-слугу вампиров. Но потом наши волки как-то договорились с московскими, и поставили меня. Я в оборотнях-то месяца не пробыл, а о вампирах вообще ничего кроме ужастиков не слышал. Все наши только предупреждали, что надо быть очень осторожным и очень их опасаться. Но ничего конкретного никто не говорил, у нас там никто с вампирами не общается. А здесь у тебя единственного этот вампирский привкус в запахе, вот я и подумал, что ты можешь мне что-нибудь конкретное рассказать.
Александр скептически посмотрел на него и невесело усмехнулся, отводя взгляд.
- А вы не подумали, что я сам – человек-слуга. От этого и запах. – Голос был ровный и спокойный, но на Геннадия он больше не смотрел. Сидел рядом с ним на стволе упавшего дерева и смотрел на осенние листья под ногами.
Геннадий добродушно усмехнулся.
- Как один из вариантов рассматривал. Расслабься. Всё-таки, не в детсаду работаю, догадался. Но если ты не местный, значит связь у тебя с иркутскими вампирами. А мне с ними делить нечего. Ну что, расскажешь что-нибудь?
Удивление в прямом взгляде синих глаз было почти осязаемым. Искреннее удивление и осторожная благодарность.
- Что вы хотите услышать?
- Ну ты как думаешь: мне сказали, что вампиры – хитрые бездушные ходячие мертвецы, которые верховодят мировой политикой и спят и видят посадить всех оборотней к себе на поводок, чтобы пить их вкусную кровь. А люди-слуги – бесправные рабы, без собственной воли, которые только и могут, что выполнять приказы. Хотелось бы услышать версию от более приближённых к теме источников, знаешь ли. – Геннадий с интересом уставился на волка, который с горькой усмешкой отвёл глаза.
- В целом все правильно вам сказали. Или вы ожидаете противоположной версии о прекрасных отверженных страдальцах, радеющих о мире во всём мире под стаканы донорской крови?
- Я – большой мальчик, Саша. Генерала я получил не за родительские откаты, а за боевые операции. И на должности замминистра обороны не только в кресле штаны протирал. Верить в сказки про добро и зло меня жизнь разучила задолго до того, как меня укусили и подарили кресло начальника ФСБ. И я прекрасно понимаю, что абсолютного зла, как и абсолютного добра, не бывает. Местные волки – помешанные на безнаказанности и вседозволенности отморозки. Но я не могу поручиться за всех – я со всеми не знаком. Судить обо всех по отдельным мразям – такой же фашизм. То же самое и про вампиров. Можно надавить, заставить, поставить в безвыходное положение. Но кто-то же идёт на это добровольно. Про Сент-Луис мне рассказывали. Не могут же все быть подонками?
- Не могут, – согласно кивнул Александр, переводя на него прищуренный взгляд, – но есть специфика, Геннадий. Когда живешь сотни, тысячи лет, и из человеческих эмоций тебя окружают только страх и предсмертный ужас... Когда понимаешь, что ради своей жизни нужно отнимать другие. И единственный способ получить прежнюю яркость эмоций – связать себя с человеком. Или оборотнем. Поделиться вечной жизнью, регенерацией и ментальной защитой, в ответ на иллюзию жизни. Максимально яркую иллюзию. Эта связь неравная, по своей природе. Есть властвующая сторона и подчиненная. И насколько она будет обоюдной, решает именно вампир. Обоюдная связь не отменяет подчинения. Но она позволяет чувствовать друг друга... полностью. Мысли, намерения, эмоции, воспоминания. Когда ты можешь чувствовать своего... хозяина как самого себя, понимаешь мотивы его действий. И если в чём-то у вас мнения не совпадают, гораздо проще до него это донести. Меня ещё никогда не заставляли делать то, что я бы не согласился сделать сам. – Прямой взгляд синих глаз смотрел прямо в душу, и Геннадий отвечал таким же прямым, открытым взглядом: он умел ценить откровенность.