— Это не мне решать. Что содеял, то получишь.
— Но ведь меня не будут без причины мучить, просто так, за здорово живешь?
— Закон везде один. Каждому воздается по заслугам. Если не грешил, ничего тебе не будет у них. А согрешил – ответишь.
— Вот-вот, — обрадовался Иван Иванович. — Везде должен быть индивидуальный подход. А так, чтобы согнать в одну кучу, чтобы всем без разбору воздавалось одинаково…
Но Архангел бросил на него такой взгляд, что Иван Иванович поперхнулся.
— Я жду, — снова загремело.
— Хорошо, я согласен, — ответил Иван Иванович, склоняя голову.
Архангел все смотрел на него. Все ждал чего-то.
— Я согласен, — повторил с нажимом Иван Иванович. — Попробую пожить там, — добавил совсем тихо. — Живут ведь люди. Ну, конечно, мучаются некоторые, не без этого. Зато не так скучно. Хоть какое-то разнообразие.
— Ты сделал выбор, — произнес архангел. Да будет так! — Отделился от земли и стал подниматься ввысь. Одновременно он увеличивался в размерах и наполнялся радужным сиянием. Поднявшись на головокружительную высоту и приняв привычные исполинские размеры, замер на миг, потом махнул крылом – раздался оглушительный треск, молния расколола небо на две половины, снова обдало присутствующих нестерпимым жаром, и разом все исчезло. Иван Иванович обнаружил себя висящим в космическом пространстве перед золотыми воротами, и не было рядом ни ангелов и никого другого. Он висел к воротам спиной, а от ног его тянулась и падала куда-то в черную бездну та самая алмазная дорожка, по которой он пришел сюда. И снова, словно подхваченный волной, мощно увлекаясь вниз, Иван Иванович полетел с нарастающей скоростью над этой искрящейся дорожкой прочь от золотых ворот, чувствуя в одно время восторг и ужас, содрогаясь и ликуя. Скорость сделалась бешеной, дорожка превратилась в кусок расплавленного металла, полыхающего белым пламенем, звезды все до одной неслись ему навстречу, а он все падал и падал в эту бездну, навстречу своей новой жизни, к окончательному разрешению всех вопросов. Душа его пела от восторга, и он безумно хохотал жутким заливистым смехом, на лету превращаясь из безобидного забитого жизнью существа во что-то новое, иное, такое, чему еще не знал названия. Впервые он проявил собственную волю, сам выбрал свою судьбу, и вот теперь должен был проверить результат этого выбора. Вкусить плоды и пожать лавры.
И он все летел и летел, падал и падал, вниз, во тьму, навстречу сияющим вершинам, навстречу новой жизни, неведомым приключениям и ни на миг не прекращающейся борьбе.
Сергей Фарватер: Бумеранг для "бомбилы"
Маленькая милая девочка с яркими, синими бантами. Он даже не заметил, косы у нее были или хвосты. В памяти остался только синий цвет, который молнией резанул по глазам. А затем лицо. Детское, искаженное от неизбежности и ужаса, лицо. Оно приближалось к лобовому стеклу автомобиля неимоверно быстро. Застывшие доли секунды. Ему они показались вечностью. Затем сильный удар. Кровь и мозги. Зрелище не для слабонервных. Это напоминало разбившегося о лобовуху огромного шмеля. С той лишь разницей, что вместо насекомого был маленький человек, и в этом желеобразном сгустке, оставшемся на потрескавшемся стекле, преобладал в основном белый цвет с подтеками серо-розового вещества.
Мгновенно, у него в голове, возник образ семьи: жена, маленькая дочь, оголтелый подросток сын. И тюрьма. Ему ясно представились мрачные казематы, забитые до отказа злобными уголовниками. Он даже не оглянулся, не говоря уж о том, что бы остановиться. Девочке уже не помочь, а садиться он не хотел. Разумеется, срок ему теперь обеспечен. И немалый!
"– Я еще молодой мужик!" – рассуждал он. – "Мне немногим больше тридцати! Черт меня дернул опохмелиться, после вчерашней пьянки, и сесть за руль" – промелькнуло у него в голове и водитель притопил педаль акселератора.
Хотя дело прошлое, но память неумолима. Сей кровавый эпизод, из его жизни, остался с ним навсегда – словно бездумно сделанная, в юношеские годы, похабная татуировка, которую нельзя смыть никаким раствором. Это являлось ему в ночных кошмарах, словно приступ хронической болезни, временами поглощая разум и душу. Затем внезапно отпускало, улетучиваясь в глубины подсознания и позванивая там, до времени, противным мерзким колокольчиком. Другой человек, оказавшись на его месте, давно бы сумел все позабыть, как страшный сон, и может, был бы прав, но только не он. Его, с детства, нестандартная психика не позволяла сделать этого. И мужчина страдал. Сильно страдал.
Теперь он трудился в престижной организации. Человек работал персональным водителем и возил важного чиновника. Да! Наступили совершенно другие времена. Не то, что прошлые, когда он занимался "бомбежкой", подвозя случайных, иногда привередливых, пассажиров рискуя быть ограбленным и торгуясь за каждую копейку. Хотя и тогда не все было так плохо. Случались дни, когда за несколько часов он мог срубить столько деньжат, сколько при других обстоятельствах приходилось зарабатывать неделю, а то и месяц.