Он подальше отошел от дворца и без сил опустился на траву. На душе было смутно. Зачем он здесь? И к чему все это? Где обещанное счастье? Он повернул голову и посмотрел на бесцельно гуляющих людей. И чем дольше на них глядел, тем хуже ему становилось. "А хорошо бы снова умереть! — вдруг подумал он. — Умереть не так, как в первый раз, а по-настоящему, навсегда, чтоб никаких перерождений, а р-р-раз, и нет ничего, и вечная тьма и полный покой!" И он не на шутку испугался, что никогда этого не будет, никакой покой ему не светит, а вместо этого – вечное перемещение с места на места без всякой разумной цели и без остановки, вечный страх неизвестности, сплошная цепь унижений и неудач. Он вскочил на ноги и широким быстрым шагом пошел в пустые пространства этой странной местности. Он все шел и шел, стараясь заглушить растущее беспокойство, желая вернуть утраченное спокойствие. Но спокойствие не возвращалось, напротив, росло внутри негодование на вопиющую несправедливость. Внутри его расширился до безобразных размеров один единственный вопрос: зачем же он страдал всю свою жизнь? Если его сосед-алкоголик, этот подлец, так изощренно издевавшийся над Иван Ивановичем, сам при этом ни капли не страдавший, ну разве только по утрам – до первой опохмелки – если этот тип точно также дышит стерильным воздухом, наслаждается тем, чем наслаждаются все остальные добропорядочные люди!.. Иван Иванович вдруг остановился, будто ткнулся в стену. Грозная мысль сверкнула у него в мозгу: а почем он знает, что все эти люди в белых балахонах лучше его соседа? Быть может, многие из них тоже пили и безобразничали, а потом как-нибудь покаялись, и в результате очутились здесь. Так где же справедливость? Да и есть ли она?.. Он поднял голову к небу, сильно зажмурился и стоял, раскачиваясь и мотая головой от невыносимой боли. Снова он страдал. Опять душа его болела. Будто не было ничего – ни его смерти, ни захватывающего полета через межзвездные пространства, ни разговора с ужасным существом, назвавшимся Архангелом Гавриилом.
— Не хочу! Отпустите меня! — вдруг закричал он от невыносимой душевной боли.
— Что ты, что ты! — раздалось сразу несколько голосов. Иван Иванович открыл глаза и увидел ангелов в сияющем пространстве над собой, они часто махали крылами и смотрели на него удивленно и озабоченно.
"А-а-а, летаете! — подумал он со злостью. — Все вам нипочем. А мне-то каково? Мне! Каково?"
— Чего ропщешь, человече? — сказали ангелы, опустившись на траву и сложив крылья.
— Домой хочу, обратно! — крикнул Иван Иванович.
— Как это, обратно? — не поняли ангелы.
— Ну обратно, на Землю.
— На Землю?.. – изумились ангелы. — Но ведь ты умер!
— Ну и что с того? Ведь сейчас-то я живой? Вот и отправьте меня туда, откуда взяли.
Ангелы что-то залопотали меж собой, зачирикали на странном птичьем языке. Иван Иванович подозрительно на них смотрел.
— Ну что же вы, отпускаете? — не выдержал он.
— Нет, — ответили те хором. — На Землю тебе нельзя. Тебя давно похоронили.
— Эка невидаль! — присвистнул Иван Иванович. — Подумаешь-ка. Мало ли кого хоронят. Что же мне, воскреснуть нельзя?
— Тело твое износилось. В могиле гниет. Черви его едят.
Иван Иванович передернул плечами и нахмурился. Не понравилось ему замечание про червей. Но он тут же нашелся.
— А что мне тело? Я могу и с этим телом пожить! — Он взял себя за балахон и потер его пальцами, словно проверяя добротность материи. — Оно ведь теперь мое?
— Твое-то оно твое, — закачали ангелы головами. — Но ты же знаешь, все мы под Богом ходим. — Ангелы вдруг упали на колени и, закатив глаза, начали раскачиваться и завывать на разные голоса: — Господи, всемилостивейший, помилуй нас, тварей, обереги от сглаза и от соблазна, даруй нам свою благодать на вечные времена.
Иван Иванович, выпучив глаза, наблюдал за ними.
— Эй, эй! — крикнул он. — Перестаньте, не время теперь.
— Для молитвы всегда есть время, — со вздохом отвечали ангелы, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от налипшей травы. Просветленные лица их лучились особенно ярким светом.
А Иван Иванович все больше хмурился. Не нравились ему ангелы. Странные какие-то. Верно кто-то сказал про них: не от мира сего. Никогда не угадаешь, что у них на уме. И он решил переменить тактику.
— А где у вас этот, большой такой, на которого смотреть нельзя?
— Кто – этот? — спросил с неудовольствием один ангел, в то время как остальные испуганно замерли, раскрыв от неожиданности рты.
— Ну этот, как его, Гавриил! — с чего-то вдруг давясь и запинаясь, проговорил Иван Иванович.
Ангелы после этих слов вовсе растерялись. Прикрылись крыльями, смотрят круглыми глазами на Ивана Ивановича.
— Так что, скажете? — спросил он, окончательно осмелев.
— О чем ты просишь, несчастный?
— Я хочу с архангелом поговорить. Отпроситься мне надобно.
— Отсюда нельзя отпроситься! Ты теперь в Раю. Навечно!
— Не нравится мне у вас. Не хочу здесь жить. Натерпелся, хватит! — вдруг рубанул он воздух ладонью. Ангелы так и попятились от него. Заморгали испуганно, переглядываются, не знают, что сказать.
— Неразумное чадо… — затянул было один, но распоясавшийся Иван Иванович решительно его остановил, — ну, будет тебе. Давайте, зовите сюда Гаврилу. С ним буду говорить!
Помялись-помялись ангелы, пошептались меж собой. Видят, дело плохо. Нужно высшие силы на помощь призывать. Такого они еще не видали, чтобы из Рая обратно на Землю просились. Это было выше их ангельского разумения. В общем, слетал один из них в известное место, доложил, стало быть, по инстанции. Расположились они на лужайке полукругом возле неразумного Ивана Ивановича. Ждут. А Гавриил, верно, занят был каким-то неотложным делом. Откликнулся не сразу. Пришлось Иван Ивановичу помучиться некоторое время в неизвестности. Впрочем, он уже начал привыкать к этой загробной манере – никуда не торопиться и мерить время особой безразмерной мерой.
Но ждать ему особо долго не пришлось. Архангел Гавриил, узнав о таком неслыханном событии, быстренько доделал свое неотложное дело и, отбросив все второстепенные дела вроде приема в Эдем новых душ и проверки исполнения божественных канонов на удаленных планетах Солнечной системы, быстрее света полетел взглянуть на такое чудо. Он явился в виде ярчайшего сияния, затмившего полнеба и ослепившего всех присутствующих, не исключая ко всему привыкших ангелов, но затем верно оценил обстановку и быстро уменьшился до нормальных человеческих размеров, сошел с неба на траву и обратил свой огненный взгляд на Ивана Ивановича.
— Ты звал меня? — спросил он таким голосом, от которого у Ивана Ивановича мурашки побежали по телу.
— Да. Я… вас… хотел видеть, то есть я хотел просить вас, — начал тот заикаясь и краснея. Краем глаза он видел ангелов, в беспорядке распростершихся на траве аккуратным полукругом, то есть павших ниц прямо там, где они стояли.
— Говори, не бойся, — задрожал воздух.
Иван Иванович вдруг упал на колени.
— Ваше превосходительство, уважаемый, дорогой… отпустите меня домой. Не хочу я тут жить. Не любо мне здесь!
— Не любо? — повторил архангел. — Отчего так?
— Не привык я к такому. Людей здесь много. Скучно. И вообще.
Архангел все смотрел на него пронизывающим взглядом, Иван Иванович ежился под этим взглядом и готов был провалиться сквозь траву. Силы ощутимо покидали его, еще секунда, и он также упал бы лицом вниз и ни о чем бы уже не просил. Но Архангел пришел ему на помощь.