Мариуш остановился перед двадцать четвертым прутом, совершенно ничем не отличающимся от собратьев, надавил сверху, толкнул вбок – и пролез в образовавшуюся дыру. Прут он, подумав, не стал возвращать на место, лишь слегка повернув, чтобы тот прикрыл дыру, но не стал в паз. Значит, остается он, Мариуш Коринза, студент-недоучка. Достаточно сильный, чтобы суметь, достаточно молодой и глупый, чтобы рискнуть. Дневники самого тьера Майсенеша или его посмертная месть за отказ. В одной руке подачка – непредставимо заманчивая, стоит признать, в другой – кнут. Выбирайте, тьер Коринза… Дневники Майсенеша! Такая удача бывает раз в жизни, и то не у всякого… Да и что ему сделает призрак?
Луна окончательно поднялась в зенит, и на кладбище стало светлее, чем на иных бульварах. Мариуш почти бежал по центральной аллее, вспоминая, где родовой склеп старого мерзавца. Белоснежный мрамор, нежно и ровно сияющий в лунном свете, темная бронза, строгое благородство серого и темно-красного гранита… Статуи словно провожали его глазами, и вслед несся неслышный шепот, морозом пробегающий по спине, шевелящий волосы и покалывающий тело. Полночь, скоро полночь… Торопись, Мариуш-ш-ш-ш, торопись…
Вот здесь! Нет, все же дальше… Мариуш сошел с ухоженной дорожки и стал пробираться по высокой траве, поминая нерадивых служителей, вовремя не скосивших между могилами. Куда смотрит магистрат! А как драть налог за лицензию некроманта… Впрочем, все это вздор. Где же склеп? Высокий полукруглый купол кинулся в глаза, вынырнув из-за деревьев на могиле какой-то семьи, при жизни чтившей Зеленую госпожу. Невысокая кованая оградка из позеленевшей от времени меди в лунном свете выглядела черной, гранитная облицовка склепа тускло поблескивала, словно стальная. А вот дверь оказалась из тяжелого мореного дуба с массивными бронзовыми накладками. Герб Майсенешей: пронзенный стрелой орел и два скрещенных меча, увитых розами. Значит, ошибки нет.
Перепрыгнув ограду, Мариуш сорвал брошь с жабо и склонился к дверному замку. Хитроумно, но не слишком. На дверях университетской библиотеки замочек был куда мудренее… Щелк! Вот и все. Тяжелое дерево с трудом поддалось под рукой. Внутри было именно так, как и должно быть в склепе: темно, холодно и чуть сыровато. Мариуш спустился вниз по дюжине широких низеньких ступенек, сунул брошь в карман и достал вместо нее зажигалку, щелкнул кремнем. Огонек высветил покатые стены, расписанные орнаментом из тех же роз, каменные плиты пола и ряд саркофагов вдоль стен. Добротных каменных саркофагов. А ведь это проблема… Первые два ритуала можно выполнить и здесь, но лунная дорожка требует именно что луны. Яркого и чистого лунного света. Но после теневого круга от тела остается горстка летучего праха, целиком собрать который и вынести на лунный свет будет куда труднее, чем само тело.
Мариуш поморщился. Оглядевшись, нашел самый свежий по виду саркофаг, у выхода, и с трудом сдвинул тяжеленную крышку. Предусмотрительно отодвинулся – в нос ударил сладковато-гнилостный запах.
– Что от живого, что от мертвого, от вас сплошные неприятности, тьер Майсенеш.
Перчатки бы сейчас не помешали… И защитная маска… И рабочая роба… Может, еще и лаборантов позвать, как на кафедре? Сорвав плотное бархатное жабо, Мариуш разорвал его пополам и обмотал руки получившимися полосами. Вывалил тело из саркофага и, ухватившись за ноги – прикасаться к синим, покрытым трупными пятнами рукам покойника показалось еще противнее, чем к его знаменитым сапогам, без всякой почтительности вытащил из склепа наверх.
– Значит, сначала перстень, потом ритуал.
Собственный голос показался Мариушу каким-то тусклым… Вздор, конечно, но на сердце было неспокойно. Луна светила с небывалой щедростью, и потемневшее оскаленное лицо покойника будто улыбалось. «Это всего лишь тело, – напомнил себе Мариуш. – Оболочка. В нем не больше жизни, чем в статуе над любой из могил. Даже меньше. Статуи на старом кладбище далеко не просты…»
Брезгливо сжав губы, он стянул серый сморщенный сапог – правый, как и было сказано, встряхнул над чистым участком земли и подобрал блеснувший в лунном сиянии серебряный перстень с морионом.
Поднял повыше к свету, внимательно рассмотрел. Перстень казался совершенно безобидным: ни скрытых шипов, ни знаков… Обычная печатка с изящной камеей: все та же роза Майсенешей. Сам морион – камень некромагии – конечно, опасен для дилетантов, но чего бояться темному мастеру? Только вот… Если это всего лишь украшение и знак, зачем признавать себя наследником вслух? Или ключ не перстень, а что-то иное? Что ж, время идет… Уже и полночь, верно, прошла, нужно успеть до рассвета. Кольцо пришлось совершенно впору, словно его и делали для Мариуша. Обжигающе холодное, оно охотно скользнуло на палец, и рука сразу показалась неимоверно тяжелой.