Вообще-то именно эта тема значилась следующим слайдом презентации Франсуазы. За кулисами уже ждал рояль. В нужный момент рояль выкатился бы на сцену, она сыграла бы на нем примитивного «Чижика-Пыжика», а потом «Альтист Данилов» у всех на глазах превратил бы «Чижика» в мировой хит.
Но сейчас было не до «Чижика».
– Быстрее, где этот его сарай?
– Где-то на берегу Финского залива, надо уточнить, – растерялся корреспондент.
– По дороге уточните, погнали, мой беспилотник запаркован у театра, – Франсуаза схватила корреспондента за рукав и потащила к выходу. За ними бросились все остальные журналисты.
Они едва не опоздали.
Петр стоял по пояс в воде, спиной к берегу, лицом к красному закату.
– Я так и знала, так и знала, – пробормотала Франсуаза и, скинув шпильки, в нарядном белом платье кинулась в холодный сентябрьский залив. – Петр, не надо! – принялась кричать она еще издалека. – Послушайте меня, у вас вся жизнь впереди! Не отчаивайтесь!
Рокер удивленно обернулся. Лицо у него оказалось молодым, но усталым. Темные глаза расширились от изумления – должно быть, светловолосая Франсуаза в белом платье, бегущая по мелкому заливу в лучах заката, была больше похожа на видение, чем на реальную барышню.
– Я уже умер, все в порядке? – спросил он радостно. – Так быстро и хорошо все закончилось, ну надо же. А я и не ожидал, что попаду в рай… Ты ангел-проводник?
– Уфф, да, я твой проводник, – сказала запыхавшаяся Франсуаза и крепко схватила рокера за мокрый рукав. – Только я тебя отведу не амброзией забавляться, а обратно на берег, в город, в реальную жизнь.
Над ними кружили телевизионные камеры-квадрокоптеры, немного похожие на чаек.
– Стоп, я не понял, – Петр дернулся, но Франсуаза прицепилась к нему, как Сальери – к Моцарту. Только, в отличие от Сальери, намерения у нее были благородными. – Так мне что, не удалось покончить с собой? Я что, все еще жив? Я не утонул?
– Ну, во-первых, я не понимаю, как ты собирался утонуть в этой луже, тут глубина смехотворная… – скептически начала Франсуаза.
– Я хотел идти и идти, пока не свалюсь в воду без сил и не захлебнусь, – наивно сказал Петр.
– Глупая идея, – вздохнула Франсуаза. – А во-вторых, я тебе не дам уйти из жизни.
– Да ты кто такая-то? – наконец спросил Петр. – И как узнала о моих планах? Я никому не говорил.
– Говорил, говорил, – кивнула Франсуаза. – В песне своей говорил, – она мельком показала ему Перстень с отчетом «Альтиста Данилова». – Программа расшифровала твою музыку. Видишь красные строчки? Искусственный интеллект понял, что ты собираешься покончить с собой, причем в ближайшие сутки.
– Вот! – воскликнул Петр и снова сильно дернулся. – Вот именно из-за таких программ я и хочу покончить с собой! Кому нужна живая музыка, когда есть искусственная, в миллиард раз лучше? Я полное ничтожество по сравнению с какой-нибудь голографической певичкой Бетой. Говорят, этот проклятый «Баюн» на изобретении Беты не остановился и сейчас делает какую-то новую улетную программу, которая сочинит все хиты будущего. Можно подумать, мало мне было конкуренции с великими музыкантами прошлого, теперь еще и будущее навалилось во всей своей бесконечности. И что теперь прикажете делать? Где найти своих слушателей?
– Послушай, Петь… я ведь могу тебя так называть? Полагаю, что заслужила такое право, я уже из-за тебя ног от холода не чувствую… Так вот, Петя, что я хочу тебе сообщить. – Франсуаза еще раз активировала Перстень. – Программа только что завершила полный анализ твоей песни под интригующим названием «Без названия» и обнаружила в этой музыке не только суицидальные мотивы, но и еще кое-что интересное. Оказывается, твой творческий код, твое музыкальное ДНК на девяносто девять процентов совпадает с кодом Иоганна Себастьяна Баха.
– А? – ошарашенно переспросил Петр.
– Смотри сам, – Франсуаза включил небольшую голограмму над экраном. – Ты музыкальный наследник самого Баха и с вероятностью девяносто девять процентов повторишь его творческую судьбу. А это значит – годы непризнания и непонимания, зато потом – всемирная известность в веках. Могу гарантировать, что через сто лет твою «Без названия» будут на будильники ставить.