Максим кивнул:
— Конечно, пиши.
Ракитин посмотрел на него и спросил:
— Слушай, а может прогуляемся в сторону отдела? Буквально минут десять? Я оплачу твой кофе?
— Всё в порядке, не надо, я уже допил.
Максим сунул под тарелку деньгу за неиспробованную калью (из речных рыб!) и покинул кафе.
— Спасибо, Макс. Чего я собственно хотел. Мы тут слышали про то, что случилось в Кайбушке.
Максим немного скис от такого вступления. Он-то ожидал чего-то иного.
— Я тебя ни в чём не осуждаю. Наша работа не для всех. Иногда бывают ситуации, что приходится… в общем, ты хороший человек, это я помню. Я в сущности хотел спросить о другом: у вас из камеры пропала маньячка, укравшая детей. Её так и не нашли. Ты вообще в теме, как это случилось?
Максим крякнул потому, что рассказывать, что это всё он и провернул, не было никакого желания.
— Ты ведь в то время сам был в камере по подозрению… — проговорил Ракитин и посмотрел на него искоса: — Понимаешь, у нас тут маньяк объявился. Всё очень странно с ним.
— Когда с маньяками было не странно? — проговорил Максим.
— Верно. Те ещё затейники. Короче этого прозвали Верёвочник. Жертвы — молодые девушки. Их находят примерно через две недели после исчезновения. Мёртвыми, естественно. На телах следы от пеленания.
— Пеленания? Он их заворачивает что ли?
— Душит шелковыми нитями. Обильно обматывает, как в кокон. Причём самих нитей никогда нет, только следы. Короче, его поймали. Поймали случайно. Местные пацаны полезли в какую-то дыру, типа штаб устроить хотели и нашли очередную жертву и его самого.
— То есть маньяка? — уточнил Максим.
— Да. Причём маньяк был в невменозе, валялся рядом с жертвой, ни на что не реагировал. Парни сделали фоток и вызвали нас. Маньяка взяли. Очнулся он спустя два дня в больничке. Его сразу же перевели к нам, под охрану. В одиночную. Откуда он исчез, через день. Вообще не оставив следов. И вот потому я всё про тебя думаю, у вас же женщина исчезла из камеры? Может ты хоть подскажешь, в каком направлении думать?
Максим тяжело вздохнул:
— Слушай, это не простая тема. Я могу рассказать тебе кое-что… только если в этом есть необходимость. Мне надо посмотреть.
— Что посмотреть? Материалы дела, или свои соображения есть?
— Материалы. Можешь хоть что-то дать и я скажу, есть ли сходство с Кайбушской ситуацией.
— А сейчас сказать, что там произошло не можешь?
Максим покачал головой:
— Если нет совпадений, не будет и толка.
— Угу, — Ракитин подумав, качнул головой. — Ну вот что, ты сможешь встретиться в обед? Я кое-что принесу. Не всё, но некоторые вещи я покажу.
Они расстались на повороте к памятнику Минина и Пожарского. Максим развернулся назад, к кафе. Весь разговор занял совсем немного времени, он успел как раз когда девушка-официантка, грустно вздыхая, собирала со стола его приборы.
— Ну и куда вы уносите мою калью? — спросил он весело.
— Ой! Вы вернулись! Ну я чуть не унесла ведь всё! — обрадовалась она.
Когда девушка ушла, Максим попробовал неведомую калью. Ничего, вкусно. Нет, прекрасно даже. Он прищурился от удовольствия. Когда уже приходилось есть хороший суп?
Затем открыл Мистический Нижний и набил запрос: Верёвочник. Маньяк-душитель. Тут же высыпала целая серия постов.
Оказывается этой весной, пока он в Кайбушке отбивался от подселенца, здесь творились дела похуже. Похуже потому, что жертв было больше, целых пять девушек. К тому же вся эта история так и отдавала настоящей мистикой.
Девчонок находили похожими на белые, восковые куклы, сходство было так велико, что первая находка, девушка Ангелина, найденная дворниками, сидела на лавочке пол дня и дворники не обращали на неё никакого внимания.
Как и сказал Ракитин, между исчезновением и нахождением проходило две недели. Максим задумался, что же делал неизвестный маньяк с девушками, чтобы превратить их в кукол? Бальзамирование? Или что?
Это нужно выяснить в первую очередь. Если маньяк — бальзамировщик, значит человек. А если человек, то он Ракитину ничем не поможет. Если же тут что-то другое…
— Как вам калья? Нравится? — из размышлений его выдернул голос официантки. — Вы совсем ничего и не съели!
— Зачитался. На самом деле очень вкусно. Правда.
Он вдруг заметил в ней резкую перемену. На лицо опустилась тень, будто заслонка. Лицо вытянулось. Тут же она изобразила натянутую улыбку и отошла. Максим бросил взгляд на свой мобильник.
«Четвёртая жертва Верёвочника. Девушка исчезла прямо из собственного двора…»
С Ракитиным они пересеклись у речного вокзала. Присели прямо на бетон у ёлок, напротив стеклянного здания.
— Тут народу много и всем на всех пофиг, очень удобно, — сказал Рактин и протянул папку.
— Ты мне скажи, жертв он бальзамировал? — спросил Максим.
Ракитин тяжело вздохнул.
— Что?
— Это то, что не публикуется в публичное пространство. Нет, Макс, он их не бальзамировал. С тем, что он делал пытались разобраться лучшие химики. Короче, это самая странная часть дела. Жертвы полностью обескровлены и лишены всех жидкостей, это во-первых. Во-вторых, он каким-то образом наполнил их особой смесью. Эксперты до сих пор не понимают где и зачем её производили.
— Ну на компоненты-то её разбили?
— На компоненты… тут тоже не просто: пчелиный воск, глицин, алонин. Ещё гидрофосфат калия. Видимо из-за него жертвы не подвержены разложению и выглядели как игрушки.
— Этот состав можно повторить?
— Только в условиях лабораторного производства. Ещё момент… эти нити, которыми он их пеленал, они содержат фибриновый белок. Как нам объяснили — это жидкое вещество, обретает прочность при контакте с воздухом.
— Угу…
— Ещё серицин и поэтому...
— Рома, прости, я в химии не силён! Мне эти фибрины и серцины ни о чём не говорят! Можно попроще?
— Короче, по составу это натуральная нить, типа того, что выпускают куколки-шелкопряды, или пауки.
— Пауки... Что ещё странного было?
Ракитин посмотрел на него:
— Между нами. Чтобы нигде ни слова!
— Что я, не понимаю?
— Сам клиент был страннее некуда. Во-первых как его нашли. В нору забрались пятеро парней орали, топали. Вызвали полицию. Он всё это время спал. Пока везли — спал. Проснулся в больничке, сам. Его не могли разбудить и что самое странное, ему не смогли вставить систему.
— Вены забиты?
— Их вообще не нашли, вот что.
Максим некоторое время молчал, потом спросил:
— А что врачи говорят?
— Ничего. Они сказали — нужны дополнительные исследования. Но он пришёл в себя, а у нас были подозрения, что есть ещё жертвы. Его увезли к нам, а потом, ну я тебе говорил уже — он исчез. Прямо из камеры.
Максим спросил:
— В камере что-то нашли?
— Только следы. Опять всё тоже самое — серицин, воск, фибрин.
— Ну, что-то можешь сказать? — спросил он чуть погодя.
Максим встал:
— Я посмотрю папку, подумаю и давай… давай завтра созвонимся, ок?
— Ок-через задок, ты мне сейчас скажи, есть какие-то мысли? Сможешь помочь?
Максим проговорил с сомнением:
— В целом… думаю да. Но нужно сообразить.
В папке, которую он оставил, были материалы из дела. Ксерокопии фото всех пяти жертв, примерные места исчезновений. Фото четвёртой девушки Максим рассматривал дольше всего. Где-то он её видел…
И тут же осенило: официантка! С этим её: «попробуйте калью».
Вечером, к шести, он пришел на Рождественную и присел на лавке, напротив кафе. Там как раз шла пересменка. Вот и та самая девушка вышла вслед за другими, направилась вдоль улицы в сторону Канавинского моста.
Он догнал её возле Рожденственской церкви.
— Вы мне денег должны, кстати.