55
Точно море в час прибоя,
Площадь Красная гудит...
Что за говор, что там против
Места лобного стоит?
Плаха черная далеко
От себя бросает тень...
Нет ни облачка на небе,
Блещут главы, ясен день.
Ярко с неба светит солнце
На кремлевские зубцы,
И вокруг высокой плахи
В два ряда стоят стрельцы.
Вот толпа заколыхалась,
Проложил дорогу кнут,
Той дороженькой на плаху
Стеньку Разина ведут.
С головы казацкой сбриты
Кудри черные, как смоль,
Но лицо не изменили
Казни страх и пытки боль.
Так же мрачно и сурово,
Как и прежде, смотрит он;
Перед ним былое время
Восстает, как яркий сон.
Дона тихое приволье,
Волги–матушки простор,
Где с судов больших и малых
Брал он с вольницей побор.
Как он с силою казацкой
Рыскал вихорем степным,
И кичливое боярство
Трепетало перед ним.
Душит злоба удалого,
Жжет огнем и давит грудь,
Но тяжелые колодки
С ног не в силах он спихнуть.
С болью тяжкою оставил
В это утро он тюрьму...
Жаль не жизни, жаль свободы,
Жалко волюшки ему.
Не удастся Стеньке кликнуть
Клич казацкой голытьбе
И призвать ее на помощь
С Дона Тихого к себе.
Как под городом Симбирском
Думу думает Степан,
Рать казацкая побита,
Не побит лишь атаман.
Знать уж долюшка такая,
Что не пал казак в бою,
И сберег для черной плахи
Буйну голову свою.
Вот сейчас на черной плахе
Срубят голову мою,
И казацкой алой кровью
Черный помост я полью...
Вот и помост перед Стекой–
Разин бровью не повел,
И до верхней до ступеньки
Гордой поступью пошел.
Поклонился он народу,
Помолился на собор,
И палач в рубашке красной
Высоко поднял топор.
Ты прости, народ крещеный,
Ты прости–прощай, Москва».
И скатилась с плеч казацких
Удалая голова
66
Есть на Волге утес – диким мохом порос
От вершины до самого края...
И стоит сотни лет, диким мохом одет,
Ни заботы, ни горя не зная.
На вершине его не растет ничего,
Только ветер свободно гуляет,
Да свободный орел там гнездовье завел,
И над ним он свободно летает.
Из людей лишь один на утесе том был,
До вершины его добирался,
И утес в честь его –человека того
С той поры его именем звался.
И поныне утес там стоит и хранит
Все заветные думы Степана,
И на Волге родной вспоминают порой
Удалое житье атамана.
Но зато, если есть на Руси человек,
Кто корысти житейской не знает,–
Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет,
О Степане всю правду узнает.
Кто свободу любил, кто за родину пал,
Кто на Волге за родину ляжет,–
Тот утес–великан все, что думал Степан,
Он тому смельчаку все расскажет.
77
Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дралися там со шведом
Под знаменами Петра.
Наш могучий император –
Память вечная ему –
Сам командовал полками,
И, как сокол, он летал;
Сам ружьем солдатским правил,
Сам и пушки заряжал.
Бой кипел: герой Полтавы,
Наш державный великан,
Уж не раз грозою грянул
На могучий вражий стан.
Пули облаком носились,
Кровь горячая лилась...
Вдруг злодейка–пуля шляпу
Прострелила сквозь на нем.
Знать, что шведы промахнулись,
Император усидел:
Шляпу сняв, перекрестился,
Снова в битву полетел.
Вдруг еще злодейка–пуля
В седло лошади впилась...
Император не смутился,
Взор, как молния блистал.
Лишь, вздрогнувши от удара,
Конь быстрее поскакал.
Но как раз и третья пуля
Повстречалася с Петром;
Прямо в грудь она летела,
В сердце сильное царя.
Но, ударясь, отскочила
С визгом прочь и без вреда:
На груди царя высокой
Чудотворный крест сиял.
Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Много шведов, много русских
Там в сражении легло.
Было дело под Полтавой,
Сотни лет еще пройдут –
Эти царские три пули
В сердцах русских не умрут!
88
Шумел, горел пожар московский,
Дым расстилался по реке,
А на стенах вдали кремлевских
Стоял он в сером сюртуке.
И призадумался великий,
Скрестивши руки на груди;
Он видел огненное море,
Он видел гибель впереди.
И, притаив свои мечтанья,
Свой взор на пламя устремил
И тихим голосом сознанья
Он сам с собою говорил:
«Зачем я шел к тебе, Россия,
Европу всю держа в руках?
Теперь с поникшей головою
Стою на крепостных стенах.
Войска, все созванные мною,
Погибнут здесь среди снегов,
В полях истлеют наши кости
Без погребенья, без гробов».
Судьба играет человеком,
Она изменчива всегда,
То вознесет его высоко,
То бросит в бездну без стыда.