Ра слушала и не слушала мужа, занимаясь домашними делами, которым он не мешал своими разговорами. Ей и в голову не приходила мысль о том, что все признания мужа были тяжелым для него делом, еще одной попыткой очиститься от сомнений, утвердиться в собственном принципе, который манил его своей простотой и ясностью.
Сомнения эти в самом деле доводили его порой до абсурда.
Как-то вечером, возвращаясь из института, он вышел из метро, чтобы сесть на автобус. Было холодно, под ногами чавкала холодная соленая снежная кашица, и возле окошечка автобусной станции чернела очередь. Воздух, как будто бы пропитанный солью, пронизывал сырым морозцем. Озноб торопил Луняшина домой. Он поднял низенький воротник жесткого пальто и, миновав клубы пара, вырывавшиеся из дверей станции, направился к очереди, сладостно думая о свободном местечке в экспрессе, что было вполне возможно, если он через некоторое время останется одним из первых в очереди и пустой автобус, сделав круг, раскроет перед ним скрипучие свои дверцы.
В этом болезненном состоянии он машинально взглянул на пластмассовый застекленный киоск, в котором продавались билеты «Спортлото», увидел людей возле светящегося окошечка и понял, что там идет продажа лотереи «Спринт». Вспомнил, что у него в кармане единственный рубль, и, зная, что сейчас проиграет его, подошел к киоску, насмешливо улыбнулся и купил билет. Тут, возле окошечка, толпились, как всегда, не только игроки, но и болельщики. Один из них, пожилой мужчина с озябшим лицом, придвинулся к нему и, заглядывая через плечо, смотрел, как Луняшин обрывал краешек запечатанного билета, разворачивая зеленую госзнаковскую бумажку.
— Ого! — воскликнул он в шутливом изумлении. — Автомашина!
На билете было четко написано: «Без выигрыша».
Феденька усмехнулся и выбросил билет в коробку из-под сигарет, стоявшую на тротуаре, в которой пушистился легкий ворох проигранных рваных билетов.
— Ого! — воскликнул опять шутник. — Автомашину «Волга» выбросил!
— Да, — сказал Феденька, мгновенно подумав при этом, что на билете было напечатано «Без выигрыша» и что он хорошо это разглядел. — На кой черт она нужна? Я уж лучше на автобусе, без забот…
И пошел к автобусной станции, слыша в ушах это удивленное «Ого!», и вспомнил о брошенной бумажке. «Ничего себе шуточки», — подумал он, оглядываясь, но не увидел шутника, и в груди его опять прозвучало эхом дьявольское «Ого!», от которого он невольно остановился, напрягая зрительную память и проявляя в сознании печатные строки: «Без выигрыша», заплясавшие перед глазами призрачной водянистостью шрифта. Что за наваждение, черт побери!
Он улыбнулся, предваряя насмешку шутника, который был же, конечно, где-то поблизости и, может быть, наблюдал за ним. Вяло огляделся, ища его среди толпившихся на станции людей, а потом и среди тех, что, сутулясь, играли в «Спринт» возле киоска, и постарался воскресить в памяти невнятное лицо этого искусителя. Но его нигде не было.
Феденька, посмеявшись над собой, вернулся к киоску, увидел женщину, получающую в окошечке пять рублей; она мяла зубами жвачку и брала рубли так, будто получала зарплату, — ни азарта, ни радости, ничего не выражало ее нахмуренное лицо. Получила и пошла прочь.
А он, зная, что у него больше нет денег, сделал вид, будто ищет по карманам завалявшийся рубль, поглядывая на бумажный ворох в картонке, куда он только что выбросил рваный билет, и чувствовал смуту в душе, как если бы и в самом деле выбросил автомашину «Волга». Больше всего его смущала пропажа шутника, который, как ему уже чудилось, быстро схватил брошенный билет и скрылся в метро.
«Не может этого быть, — уговаривал он себя. — Там было четко сказано: „Без выигрыша“. Я же видел. Я не мог ошибиться». — «А почему не мог? — слышал он насмешливый голос. — Ого! Еще как мог! Устал, задумался, привык проигрывать, прочел, что опять проиграл, но прочел у себя в душе, а не на билете. Разве так не могло случиться?» — «Нет! Это невозможно. Я не торопился и не мог ошибиться».
Он с трудом уговорил себя отойти от киоска и стать в очередь на автобус. Но пока двигалась очередь, набиваясь в забрызганные грязью горячие автобусы, он искал глазами небритое лицо и слюдянистый блеск голубеньких глаз черного дьявола, смутившего его.