— Может быть, из ваты?
Улыбаются дружно, качают головами:
— Нет!
— Из кирпичей?
— Нет!
— А из чего же?
Девочка поднимает руку:
— Из писателей.
Игра «Звери». Ввожу ее для снятия напряжения во время урока и заодно для упражнения в произношении звука «р-р-р!»
Дети становятся кругом, закрывают ладошками лицо. Теперь это не ладошки, а двери, и за дверями — львы, тигры, волки, медведи — все звери, которые рычат. Иду по кругу, приговаривая стишок, и каждому «стучу в двери»:
Их коллективный рык в одной группе сменился на крик «а-а-а!»
— Это что за зверушки такие, которые кричат «а-а-а»? — спрашиваю у одного из ребят. Смеется:
— А я не умею лычать!..
Играем в «Эхо». Того, кто будет «эхом», выбираем по считалке, чтобы никому не обидно было. Сегодня каждый называет птицу, а «эхо» повторяет:
— Воробей.
— Синица.
— Аист.
— Рема.
— Что это? Постойте, я не поняла, какая птичка?
— Рема, — робко повторяет девочка.
— ?!?
— Рема шарики несет!.. — уточняет она. Экзамен на сообразительность педагога. Пауза. Тишина. Родители молчат, этого «кода» они тоже не знают. Думай, думай, педагог: «Рема шарики несет!.. А может, это?..
— Может, это попугай Рома из мультфильма?
— Да! — и засветились радостью счастливые глазенки.
Экзамен сдан. Идем дальше.
— Гуси.
— Утки.
— Летающие лебеди!
— Желторотики!
— Да, — говорю, — желторотиками называют птенчиков, но птенчики бывают у всех птиц. Назови какую-то одну.
— Сокол!
Хорошо, идем дальше.
— Индюк.
— Ворона.
— Орел.
— Жар-птица!
И эта птица для них такая же реальность, как для нас орел или сокол. Имеем ли право мы, взрослые, хотя бы ненадолго забывать об этом?
Евгений Гудков
Когда звучат куранты
Каждый час (и получасье) над главной площадью Челябинска звучит колокольная мелодия, и «главные» часы города, которые находятся наверху красивого полукруглого здания, «отбивают» челябинское время. Наверное, многих челябинцев, да и гостей города, интересует вопрос — что это за мелодия? Фрагмент из какой-нибудь песни о Челябинске? Но никто не может вспомнить такую песню, и тем не менее, эта мелодия имеет к нашему городу самое прямое отношение.
В 1960 году городскими властями было принято решение о праздновании в следующем, 1961 году, 225-летия со дня основания Челябинска. Это решение было встречено с огромным энтузиазмом, так как подобного — отмечать день рождения города — не было за все предыдущие советские годы (о подобных праздниках до 1917 года я просто не знаю). Я тогда учился на первом курсе Уральской консерватории в Свердловске. Первый год учебы и самостоятельной жизни в «чужом» городе, видимо, по закону контраста, пробудил во мне какой-то особый, ностальгический порыв любви к своему родному Челябинску с его уже вполне сформировавшимся классическим центром, прямыми и широкими улицами, с огромным размахом жилищного строительства. Город, где я родился и вырос, который хорошо знал с детских лет, когда, вместо уроков в школе, я садился на трамвайном «кольце» у завода «Калибр» (здание нынешнего оперного театра) на какой-либо трамвай и ехал по всему маршруту, тем более, что тогда только появились новенькие цельнометаллические усть-катавские вагончики — наша гордость! Это были как бы поездки из одного города — центра — в другие: ЧГРЭС, ЧТЗ, КБС, ЧМЗ! А там везде — своя архитектура, свой стиль жизни…
Однажды мама прислала мне в Свердловск в очередном письме вырезку из газеты «Челябинский рабочий» с фотоснимком новой площади Революции, с установленным на ней памятником Ленину, созданным скульптором Львом Головницким. Воспитан я был, как и все дети того периода, в соответствующем духе, поэтому «замыкание» всего центра города на такой архитектурной доминанте произвело на меня огромное впечатление. Я гордился этим событием еще и потому, что в Челябинске мы с мамой (отец погиб на фронте в 43-м) жили в то время, хоть и в коммуналке, но в «главном» доме города — там, где находится «главный» гастроном, то есть, по сути, на площади Революции. И вот тогда, весной 60-го, я буквально «заболел» идеей — написать что-то значительное, посвященное родному городу. Давняя моя знакомая Лидия Михайловна Кутикова, которая озвучивала мое авторское выступление по молодому тогда Челябинскому телевидению, попросила: «Женя, а напиши-ка ты к юбилею города что-нибудь такое, что можно было бы использовать как музыкальную заставку к нашему телевидению…» Но то, что я тогда написал, не приняли, и только намного позже, благодаря усилиям режиссера Леонида Пивера, в качестве музыкальной заставки телевидения Челябинска звучала другая моя мелодия — из песни на стихи Л. Татьяничевой «В Урале Русь отражена».