Выбрать главу

Я с добрым чувством вспоминаю многих из тех, кто создавал нынешний облик Челябинска. Это главные архитекторы И. Е. Чернядьев, В. Н. Лахтин, П. П. Даниленко. Вопросы они решали смело, масштабно. Если мало было интересных решений, то потому, что действия архитекторов сковывались разными запрещающими постановлениями. Возможности архитекторов были больше, и Челябинск мы видели бы другим, если бы была свобода для творчества. Но такое было время.

В те годы заказчик был один — УКС горисполкома. Почти все, что было построено в Челябинске, — по заказу УКСа. В нем начальники менялись часто, но один работник, главный инженер, проработал бессменно от начала до конца. Это Николай Христофорович Балтаджи. Большой труженик, он много сделал для города. К сожалению, его имя почти неизвестно. Кроме того, я выделил бы особую роль Л. Д. Семичастного, который на всех должностях ревниво следил за строительством в Челябинске и помогал ему чем мог.

Времена меняются. То открываются новые возможности, то возникают новые трудности, но в любом случае Челябинск будет строиться и молодеть. Я был свидетелем и участником аврального строительства одного десятилетия. Ушли в прошлое бараки. Уходят в прошлое «хрущевки». Доживут свой век девятиэтажки. Вознесутся новые дома. Пусть наши потомки будут жить в просторных, светлых, удобных домах в здоровом красивом городе, о котором мечтали челябинцы всех поколений.

Юрий Петров

Прибежище души

Поэт Лев Рахлис удостоен поощрительной грамоты на Международном конкурсе общества пушкинистов. В Нью-Йорке итоги конкурса опубликовала газета «Новое русское слово». Надо сказать, что пушкинисты за океаном провели свой пятый конкурс русской поэзии, в котором участвовало более восьмидесяти авторов из России, США, Канады, Израиля и т. д.

Лев Рахлис — филолог, выпускник ЧГПИ, доцент института культуры, если вспомнить прошлое, автор нескольких сборников стихов для детей и ряда весьма популярных в городе детских праздничных спектаклей. Ныне Лев Яковлевич живет в Атланте, штат Джорджия, читает лекции студентам и учит английский, общаясь с молодыми людьми. И поэтому в Атланте сегодня слышат и узнают имена литераторов Южного Урала.

Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев как-то сказал, что его не смущает массовая подвижка россиян за рубеж. Академик уверен, что соотечественники, оказавшись в дальнем зарубежье, передают русскую культуру народам мира. И делают это вдохновенно, талантливо. «Пушкин — символ русской культуры, — пишет Лихачев, — славное имя его объединяет русских поэтов за пределами России». Эту мысль ученого подтверждает Пятый Международный конкурс пушкинистов.

В этом конкурсе принимали участие Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Александр Межиров, ведущий в США постоянно действующие семинары русской поэзии. «В чужой стране прибежищем души остается родной язык», — пишет «Новое русское слово» в Нью-Йорке.

Недавно на поэтическом вечере в Челябинске самодеятельные исполнители пели детские песни на стихи Льва Рахлиса, интересные и взрослым. Родное слово хранит мысли и чувства, помогая помнить пережитое и переживаемое.

Явленье музы

(окончание)

Лера Авербах

* * *

И. Б.

А осень рассыпает щедро дым Из лиственной дурманящей отравы. И шелестят о чем-то скрытно травы. И дом, который я назвать своим
Уж не могу, теперь мне чаще снится. В нем осень мне гадает по руке. И хочется кому-нибудь открыться, А на каком — неважно языке.

Алексей Атаманов

* * *

Вот на закланье Ночи и осени Брошен глухой перекресток. Всех фонарей Отраженья промочены До синевы и блесток.
На повороте От мрака и стужи Скрежещут зубами трамваи. Блестя чешуей, Выползает из лужи Улица Часовая.
Ловким капканом Воображения Фары блуждают по окнам Домиков с хриплым Особенным мнением О каменном и высотном.
Если здесь чудом Бывал знаменитый Чем и когда угодно, Он не забыт: Даже кладка и плиты Знают о нем подробно!

Дмитрий Бавильский

* * *

Вначале было СЛОВО. А в конце Не стало ничего… Сгорела осень, Разброд в умах, да листья на крыльце, Да высохшие лица спящих сосен.
Но я еще с тобою говорю, Как радио все тише, тише, тише, Так истончают буднями зарю, Но я надеюсь — ты меня услышишь.
А зиму эту мы переживем… Откроем снова порох и бумагу… И, встретившись однажды под дождем, Назад уже не сделаем ни шагу.

Ольга Ванькова

* * *

Поздний вечер, ночь почти. Природа внимает Вселенной. И дерева, полные доверия и жажды любви, Протянули ветви к небу; И листья шаловливые, как дети, Все не уснут: шепчут и шалят. А в доме, чьи окна сияют И распространяют на меня свет, Играют Баха.

* * *

Моя душа жалобно тычется в поисках истины.              Но как разобраться! Тысячи правд с лицами Медузы Горгоны! Душа скулит, но негде спрятаться. Я выбираю жизнь.

* * *

Выпускные цветы Сорок первого годы Под танками, под пулями… Мальчик, мой милый мальчик, Оглянись! Вот твой цветок, ты помнишь, Как подарил его любимой, Как робок был, несмел… Мой милый! Как был ты удивлен, Наивно удивлен Той пуле — маленькой, случайной,                           равнодушной — но твоей.

* * *

В контексте эпохи Существует мое маленькое «я». Пишу стихи, Рифмуя имя существительное — «я» с повелительным глаголом — «время».

Нэлли Ваторопина