Остатки дремы улетучились в одно мгновение. Полоща рот, Дарима усиленно вспоминала все, что слышала о поминальных ритуалах. Цветы она купит, четное число, это точно, но куда с ними идти? Попасть на могилу мамы Нины она не успеет. Да и боится появляться в Печицах: с Владимира станется дать ее данные в розыск, даже негласный. В храм? Неверующему человеку? Чтобы зажечь свечу перед разукрашенной доской? Вряд ли подобное притворство правильно. Но не домой же нести эти цветы! Дарима зажмурилась, чтобы лучше сконцентрироваться. Кажется, в каком-то фильме... только она не уверена, что русском... говорили, что можно прийти на любое кладбище со своим посланием и мертвые обязательно передадут его адресату. Как в случае, когда чужому человеку кладут в гроб забытые очки или туфли. Если разобраться, все это тоже бред, но в него Дарима готова охотнее поверить, чем в миф про бога, мудро карающего направо и налево от бесконечной любви. Да и сама мама Нина не отличалась набожностью. Значит, кладбище. Знать бы только, где находится хотя бы одно. Эх, почему у нее такой допотопный, тормозящий телефон, куда даже карту города не закачаешь! Но... можно же купить бумажную, наверняка там будет отмечено. Ну, или в крайнем случае позвонить в справочную... Тогда решено, после работы она этим и займется.
Поставив завариваться чай, Дарима вернулась в комнату одеться. Сопение высунувшейся из-под одеяла Юльки звучало хрипло, как при насморке, да и кожа на ощупь была горячеватой. Если она в таком состоянии еще потащится на кладбище, одной простудой можно не отделаться. Пусть спит, и Дарима, переставив будильник на восемь пятнадцать, на цыпочках вышла.
Город продолжал дремать под колыбельную дождя. Капли ударялись о лужи и расходились правильными кругами: «Бай. Ш-шпи. Бай. Ш-шпи...» Потоки воды, вырываясь из труб водостоков, добавляли свои сумбурные партии в общую мелодию. Жидкими аплодисментами шлепали по грязи подошвы сапог.
Дарима совсем не помнила, как отработала смену. Конечно, на месте она не сидела, но двигалась бессознательно, как робот. Спрашивать кого-то из официантов или поваров про кладбище она не рискнула: это обязательно вызвало бы ненужные расспросы, все-таки не бассейном или каким магазином интересовалась.
В четыре часа, едва появилась Вера, Дарима побежала за угол, к цветочному ларьку. Купив гвоздики, она готова была уже спуститься в переход, когда вспомнила, что забыла в ресторане рабочие джинсы. Сегодня из-за всей этой задумчивости она умудрилась пролить на штанину средство для раковин, и перспектива и дальше ходить с уродливой блямбой на колене ее не впечатляла. А так постирает, и за завтрашний, выходной день джинсы точно успеют высохнуть. И пусть говорят, что возвращаться — плохая примета. Если всем знакам следовать, с ума сойдешь. А потом можно будет и газетный киоск поискать.
Когда Дарима, сжимая пакет, вновь вышла из ресторана, погода изменилась.
Дождь зачастил, сменив размеренное moderato на исступленное allegro. Лужи не успевали «проглатывать» пузыри, и вода плескалась во все стороны. Поднявшийся ветер рогаткой сгибал ветви деревьев и обстреливал прохожих обрывками листьев.
С гвоздики оторвался лепесток, и, пока остальные не посыпались, Дарима развернулась к улице спиной.
Через стеклянную террасу «Орфея» хорошо было видно, как распахнулась противоположная дверь, выпуская... Дарима присмотрелась и покачала головой: встречи с Максимом начинали приобретать оттенок навязчивости.
Места на крыльце хватало как раз на двоих. Максим покосился на Дариму:
— Снова вы... Как говорится, первый раз — случайность, второй — совпадение, ну а третий — закономерность. Что охраняете на этот раз?
— Ничего, просто жду, когда утихнет ветер. А закономерности нет никакой, все вполне логично: я работаю в этом ресторане. Да и вообще пути людей периодически пересекаются.
— Действительно, пересекаются, — кивнул Максим и поднял воротник куртки. — М-да, однако свежо... Мне кажется, вы зря торчите здесь в ожидании безветренной погоды, это надолго. Лучше идите домой, Дарима. — («Надо же, помнит мое имя...») — Залезьте под одеяло и выпейте что-нибудь горячее, можно даже рюмку водки.