Если бы не клеенчатая бирка на лодыжке, где значилось «№481, А.М.Репьев, 03.41», в пожилом мужчине на каталке Юлька бы ни за что не признала отца. Казалось, к лицу лежащего прижали желтоватую маску, под которую не поместился отвисший серый подбородок. Слева на шее темнела крупная родинка. И Юлька моментально вспомнила, как в детстве нажимала на нее, будто на кнопку, и папа послушно исполнял команды. Но сейчас жми не жми — добрый робот не оживет, механизм ремонту не подлежит.
Утвердительно кивнув и подписав какую-то бумагу, поданную санитаром, Юлька вышла и прислонилась к лестничным перилам.
Дозвониться маме получилось с третьего раза: сигнал блуждал.
— Привет, мам.
— Привет. Как дела?
— Я в Арске, у отца, только он... все равно умер. — В трубке громко задышали. — Послушай. Тебе приезжать не надо. Самолет сюда летает дважды в неделю, ты все равно не успеешь. Со мной здесь Женька, Марчук. Мы все сделаем сами. Только пришли мне эсэмэской адрес, где жил отец.
— Юленька, но как же так?.. — Теперь на другом конце провода отчетливо были слышны всхлипы.
— Я люблю тебя, мама. Очень-очень.
— А я тебя, котенок. Береги себя.
Бюро ритуальных услуг действительно жалось к углу больницы. Цинично? Может быть, но не для Юльки, которая мысленно поблагодарила предприимчивых людей, сэкономивших ее нервы и время на поиски. Она не углублялась в ассортимент и соглашалась с первым же товаром, предложенным молодым парнем в строгом костюме и галстуке. Если он и наживался на чужом горе, пусть это останется на его совести. Женька тоже молчал, а в самом конце вытащил банковскую карточку.
— И не спорь, Ляпа.
Как выяснилось, последние годы отец жил в общежитии. Трехэтажное кирпичное здание еще советской постройки высилось настоящим небоскребом среди окружавших его бараков и каких-то гаражей. Обломанные по краям ступеньки красноречиво намекали на необходимость ремонта и внутреннюю неприглядность. Так и было: длинные узкие коридоры с вытертым полосами линолеумом напоминали кишки, да и запах был таким же гнилостным.
Пожевывая кончики по-казачьи свисающих усов, вахтер долго листал Юлькин паспорт, вполуха слушал тихие объяснения и потом, перегнувшись через стол, гаркнул:
— Лексеич, подь сюды!
От выплывшего из соседней двери мужичка пахнуло тушеной картошкой, а зажатый в руке стакан с чем-то белесым указывал на прерванный обед.
— Репьев из сорок второй того, помер. — Язык вахтера потянулся за выскользнувшим левым усом, но не догнал его. — Дочь приехала, вещи хочет забрать.
— Хочет — отдай. — Лексеич звучно хлебнул напиток и неторопливо прокурсировал назад.
Паспорт Юльки перекочевал в стол вахтера, а он под лаконичное «Второй этаж» протянул ключ.
Жизнь Андрея Репьева умещалась в один чемодан, с паспортом на самом дне. Вместе с ним в красном пакете лежали еще какие-то бумаги, которые Юлька тоже взяла, решив разобрать позже. Одежду и туфли с разбитыми каблуками она положила обратно. Вот и все.
У двери гостиничного номера Юлька повернулась к Женьке, молчаливо следовавшему по пятам:
— Прости, я хочу побыть одна.
— Конечно.
Вытряхнутые бумаги густо усеяли покрывало. Школьный аттестат. Диплом об окончании училища. Военный билет. Сберегательная книжка с гербом СССР на обложке и нулями внутри. Несколько потертых на сгибах справок.
Прозрачный файлик с тремя фотографиями. На одной пятилетняя Юлька кормит грустного пони морковкой. А это первоклассник Даня с букетом хризантем стоит навытяжку перед школьным крыльцом. Молодые мужчина и женщина на последней фотографии были родителями отца. Они умерли рано и нелепо: поехали на море, а через неделю там разразилась эпидемия холеры. Бабушка, с которой оставался дома маленький Андрей, трагедию не пережила, и он попал в детский дом.
А это что за коричневая книжка? Адреса и телефоны? Но, скользнув взглядом по странице, густо испещренной мелкими буквочками, Юлька тут же захлопнула блокнот и отодвинула в сторону. Она не имела привычку читать чужие дневники.
Что дальше? Перетянутая резинкой стопка конвертов. Ого, тяжелая! Удивительно, как отец смог столько написать от руки. А она вот ленится даже поздравительную открытку маме черкануть и обходится стандартным электронным пожеланием. Но самым поразительным было то, что все эти незапечатанные письма были адресованы ей, Юльке.
Она взяла верхний конверт. Пока вытаскивала лист, глаза зацепились за середину строки и побежали по словам.