А потом каким-то образом в комнате появилась Юлька. Из одежды на ней были чулки в крупную клетку и полупрозрачный пеньюар. Женька вскочил, но споткнулся о провод на полу. Юлька засмеялась. С каждой секундой ее рот открывался все шире и шире. Смех звучал громко и пронзительно, с металлическими нотками. На подставленную ладонь она выплюнула маленький складной ножик, извлекла лезвие и направилась к Женьке. Она приближалась медленно и неторопливо, ножик почему-то дребезжал треснутым колокольчиком, а Женька шестым чувством понимал, что следующее, что Юлька сделает, — это сорвет с него штаны и полоснет по телу, оттяпав ту часть, что определяет его принадлежность к мужскому полу. От ужаса Женька зажмурился и попятился, чтобы потом... проснуться.
Звякающий звук не исчез, только теперь его издавал вполне обычный мобильный телефон.
— Это Максим. Спускайся.
Женька смыл остатки дремы водой и, поеживаясь, выбежал из квартиры.
К ночи мороз усилился. Метель улеглась. На небе светились точки звезд. Еще одна горела ниже, под деревом: Максим курил.
«А машинка-то у него ничего! «Land Rover», и явно не стандартной комплектации. Эх, мне такую не потянуть, доходы не те, — завистливо вздохнул Женька. — А у него, похоже, с деньгами все в порядке. Чем же он занимается? Для «братка» внешность очень даже подходящая, но речь слишком правильная, интеллигентная. Хотя ведь я сужу по фильмам, а в них чего только не покажут. Наверное, все же бизнесмен и не из простых, как мы с Тимуром. Птица высокого полета. И как только Дарка умудрилась с ним познакомиться? Ну, мышка-норушка!»
Максим щелчком послал сигарету в сторону и кивнул Женьке на заднюю дверь:
— Садись туда. Я еще человека взял.
Если на то, чтобы проникнуться уважением к Максиму, Женьке потребовалось полчаса, чашка кофе и откровенный разговор, то симпатия к незнакомцу, разместившемуся на переднем сиденье, возникла мгновенно. Лампочка под потолком еще не успела погаснуть, а они жали друг другу руки и улыбались.
— Егор.
— Женя.
Максим опустил мобильный телефон в держатель и включил навигатор.
— Жек, мы тут кое-что нарыли про этого Владимира.
— Опа! Когда успели?
— Ну, если есть возможность и кое-какие связи, все решается достаточно быстро. — Егор сел полубоком. — Цепочка, правда, оказалась длинновата, но до ваших Печиц тем не менее добрались. Так вот, в списках сотрудников полиции Бондаренко не значится, однако фигурирует некий Бондарь Владимир Иванович.
— А что, подходит.
— Ты слушай дальше. В свои тридцать два года он все еще сержант, из чего можно сделать вывод, что либо Бондарь пришел в полицию поздно, либо его понижали в должности за проступки. По отзывам, он достаточно тяжелый человек, но при этом умеет расположить к себе. Прописан в какой-то общаге. Женат. Сыну четыре года. Ну, и самое интересное. — Егор намеренно выдержал паузу. — Примерно месяц назад Бондарь сообщил новый адрес проживания...
— Дай я угадаю, — перебил Женька. — Калинина, восемь, квартира — дай бог памяти — три?
— И ничем-то тебя не удивишь! Радует одно: искать Владимира нам не придется.
Максим перебил Егора:
— Как приедем, расклад такой: я в авангарде, Жека на подхвате, ты страхуешь. Никто никому не мешает.
— Ясно. Ты, главное, Макс, не увлекайся, — посоветовал Егор. — Все-таки хочется обойтись без кутузки. И телефон своего Самсонова наизусть помнишь, чтобы тот, чуть что, вытащил?
— Да все будет нормально! — Оптимизм Женьки набирал обороты, как автомобиль Максима — скорость. — Что нам, троим, сделает этот полицай?
— Похоже, с реалистами здесь напряженка, — развел руками Егор и откинулся на подголовник. — Значит, не зря я напросился в поездку. Макс, захочешь спать — скажи, сменю.
— Я выспался.
«Странно, — подумал Женька. — Максим сейчас не похож на себя. Немногословный, угрюмый, даже злой. Не то, что в кафе. Такому я не предложил бы махнуть в Печицы...»
От монотонной работы мотора, в теплом салоне Женьку снова начало клонить в сон. Дрема накатывала с утроенной силой, и он выныривал из забытья, только когда голова падала на грудь. В одно из таких пробуждений он и услышал слова Егора:
— Может, расскажешь, кто она?
— О чем ты?
— Ради кого мы превратились в трех Бэтменов, м-м?