— Я тебя не заставлял.
— Верно, но друзья и так все понимают прекрасно.
— Тогда просто помолчи.
— Не могу. Не хочу, чтобы ты профукал свое счастье.
— Егор, какое счастье? Ей всего двадцать. Она маленькая девочка.
— Уже хорошо, что совершеннолетняя, но при большом желании и школьницу можно было бы подождать, пока вырастет. Возраст в этих делах не помеха. Чего ты хмуришься, Макс? Не согласен? Или досрочно списал себя в утиль? Сколько тебе? Тридцать девять, если не ошибаюсь. Половина жизни впереди...
— Вот именно, — Максим резко оборвал рассуждения Егора. — А половина позади, кое-какой опыт имеется. Она же круглый несмышленыш. Такие на ровесников заглядываться должны, а не на мужика почти вдвое старше. Ей же гулять надо, на дискотеки ходить, в соцсетях тусить. Со мной ей будет скучно, а мне с ней непонятно. И через год-два, в крайнем случае пять, мы разбежимся.
— Ты дурак, Макс? — недоумевал вслух Егор, а Женька так же искренне про себя. — Или это у тебя так кризис среднего возраста проявляется? Девочки разные бывают, и твоя вполне может оказаться серьезной, без претензий и заморочек. Сам посуди. Как она разгребала то, что жизнь на нее вывалила? Прыгала по койкам в поисках легких денег? На танцы шлялась? Или вкалывала ломовой лошадью? Готов поспорить, что и сейчас у твоей малышки крышу не снесет. Поэтому кончай нудеть и, как вернемся, займись ей. Заодно на проститутках сэкономишь.
— Отвали, Княжев! Сам разберусь.
— Ну-ну.
Они помолчали, а потом Егор заговорил снова:
— В понедельник будешь в офисе? Ребята говорят, ты их не плющишь особо.
— Так не умею я быть проверяющим на уровне «А как вы тут? Нормально? Ну, работайте, работайте». Я понимать должен, что люди делают, а с этим стартапом и программистами чувствую себя глиняным болванчиком. Что ни скажут, всему верю.
— Зато какие деньги будут, если все выстрелит.
— Не спорю, но я тупею от подобного безделья. А позавчера встретил Костю Рыльского, и он позвал меня к себе финансовым директором...
— Так это здорово! Соглашайся.
— А как же ты, Егор? Ведь хотели вместе...
— Да брось! Наше никуда не денется. Иди к Косте, а я еще поболтаюсь. Кто знает, может, потом возьмем и замутим что-нибудь новое. Например, второй «Центринвест»... Видишь, все складывается один к одному: новая работа, новая любовь...
Вместо ответа Максим включил радио.
«Кто бы мог подумать, что Максим самоуверенный только с виду? — Женька помассировал затекающую шею. — Неужели он не замечает, какими глазами на него смотрит Дарка? А после этой поездки... Да она молиться на Макса будет!»
Негромкая музыка убаюкала Женьку. Во сне он опять видел полуголую Юльку, которая танцевала лезгинку, почему-то мужскую партию, а потом... начала делиться. От нее будто оторвался кусок, и вот уже две Юльки раскидывали руки в стороны, переступая на самых носочках. Потом их стало три, четыре... Проснулся Женька, когда вокруг него целых хоровод Юлек с горловыми криками упал на колени.
Автомобиль стоял.
— Приехали? — Женька вытер со лба испарину.
— Если верить навигатору. — Максим отстегнул ремень безопасности. — Ты точнее скажешь.
Женька открыл дверцу и вышел.
Одинокий фонарь высвечивал проржавевший мусорный бак с торчащими из него пластиковыми палками. Дальше должен был стоять домик, на крышу которого они в детстве забирались посекретничать, и шершавая деревянная горка, где щедро получали занозы в ладони и ноги. Но даже сумрак не помешал Женьке понять, что все это исчезло. Наверное, сгнило или сломали. Сохранилась лишь злосчастная беседка, да и то потому, что была железной. Деревья вытянулись под самое небо. Двор стал больше и ощутимо шире. На пригорке на месте любимого «леска» темнела девятиэтажка.
И все-таки это была его родная улица.
— Да, мы на месте. — Женька повернулся к своему бывшему дому и показал на темные квадраты окон. — Даркины были вот эти, на первом этаже. На той стороне еще два.
— Не горят. Думаю, там тоже. — Егор застегнул куртку и поднялся на крыльцо. — Дрыхнет наш Казанова. Это, конечно, здорово, но как мы попадем в подъезд? — Он постучал по красной полоске на экране домофона. — Все-таки будем кого-то будить?
— Нет, — подошедший Максим взялся за дверную ручку, — используем грубую физическую силу.
Женька и Егор схватились за металл почти одновременно и по кивку Максима дернули. Открывшаяся дверь блеснула слабым магнитом.
— Теперь не шумим, — предупредил Максим.
В подъезде пахло сырой штукатуркой и общественным туалетом. Под потолком горела подслеповатая лампочка.
Максим щелкнул зажигалкой и направился к стене с электрическими счетчиками.