В газете разместили объявление, и через два дня к ним притопала рыжая, веснушчатая студентка пединститута с внушительной коллекцией значков на рюкзаке. От вида ее сапог на высоком каблуке и таком толстом протекторе, что еще чуть-чуть — и на плитке продавятся ребристые полоски, Тимур расцвел, будто увидел выпускника Гарварда у себя на собеседовании. Лопнув пузырь жвачки, девица представилась Алесей Трубочкиной и заверила, что работа секретаря на пару часов в день по скользящему графику ее более чем устраивает, разумеется, все из-за учебы, которая ей тоже очень важна. Женька хмыкнул и установил испытательный срок: три часа. Через двадцать минут его скептицизм поугас, а когда спустя назначенное время малышка продемонстрировала идеальный порядок в их небрежной документации, Марчук признал собственное поражение. Утро следующего дня встречало их бодрящим запахом свежего кофе, который Леся умудрилась сварить на раздобытой где-то спиртовке. И это покорило Женьку окончательно и бесповоротно, а за месяцы совместной работы с Леськой он ни разу не пожалел о волевом решении Тимура.
С легким шелестом копир выплюнул пару листов, от самой же Леси, как всегда, не было слышно ни звука. Не девушка, а какая-то молчаливая мебель, только бегающая и очень толковая.
Женька придавил пустой чашкой лист со списком дел на завтра и встал.
— Поеду домой. Голова чугунная, ничего не лезет. Чашку не тронь: утром помою. Пока.
Трубочкина кивнула то ли на прощание, то ли в ответ, но Женька знал, что уже через десять минут в офисе все будет чисто, в том числе и посуда. В другой раз задержался бы и сам навел порядок, но сегодня действительно день странный, а вечером нагрянет еще и Кристина.
Парковка была наполовину пустой, как будто не один он убегал с работы пораньше, и издалека хорошо было заметно, как на литых дисках его автомобиля пару раз прыгнули солнечные зайчики. На Женькин вкус узор этих самых дисков был слишком вычурным, и он бы предпочел что-то другое, более сдержанное, но Кристина пояснила: «Стильно. Образно. Запоминается». Емкая характеристика от дизайнера по интерьерам, а теперь Женька и попривык, но из упрямства продолжал величать диски «цветочным орнаментом».
Кристина... Она всегда умела ненавязчиво настоять на своем, начиная с того дня, как они впервые столкнулись. Причем «столкнулись» в прямом смысле этого слова: круглый зад ее желтого «Ниссана Джук» поцеловал Женькину «Хонду HR-V».
Сейчас Женька подозревал, что приедь ДПС оперативно — это происшествие так и осталось бы неприятным случаем. Ну, смотался бы по страховке и пропустил пару чашек кофе в автосалоне, пока выравнивали бы и заполировывали вмятину. Но парковка, общая для библиотеки (как потом выяснилось, девушка, неудачно сдавшая назад, не признавала электронных книг и по-старомодному читала только изданное на бумаге) и медицинского центра (откуда вышел Женька после профосмотра у стоматолога), была чем-то вроде Бермудского треугольника на карте города.
После удара Марчук мысленно прошелся по ближайшим родственникам с особым упором на материнскую линию этой «козы», наверняка купившей права и поэтому не научившейся прилично ездить, вызвал постовую службу и вернулся к себе в машину. Через лобовое стекло хорошо было видно, что белокурая «коза» шлепнула свой автомобиль по багажнику (А-та-та тебе, нехороший какой!) и вытащила мобильный телефон. Пока говорила, с плеча сползала тонкая шлейка сарафана такого же дурашливого цвета, как «Ниссан», и хозяйка беспрестанно поправляла ее. Тогда Женькин взгляд выхватывал девичью гладко выбритую подмышку, и Марчук почему-то цокал языком. Красивая цыпа. Только волосы собраны в два хвостика и висят, как ушки спаниеля.
В салоне стало душно. Женька решил не гонять кондиционер и вылез. У медицинского центра пустовала лавочка, и он вольготно расположился на ней прямо посередине.
Все еще висевшая на телефоне «коза» повернулась к нему спиной. Длинный узкий сарафан скрывал ее ноги, зато отлично обрисовывал линию бедер с тонкими полосками по бокам: она наверняка в стрингах. Интересно, какого цвета. Женька хмыкнул и заставил себя подумать о ямке и царапинах на почти новеньком бампере. Думалось плохо, а вечерний воздух внезапно показался спертым.