— Тогда не могу понять, Тина, к предкам-то зачем меня таскала? Бегемот отказался «светиться»?
— Нет, мне нравилось общаться с тобой. Я же говорила: ты веселый. Милый. Признаюсь, потом я успела пожалеть, что привезла тебя на юбилей: папа, присмотревшись к нам, набросал краткую диссертацию по поводу того, какими должны быть отношения между парнем и девушкой.
Да, Женька отлично помнил подслушанные размышления вслух Старовойтова-старшего об искрах. Но увидь тот свою дочь сейчас, наверняка был бы доволен: воздух в квартире электризовался буквально с каждой проходящей секундой.
Кристина молчала и лишь поигрывала зиппером на своей спортивной куртке: слегка опускала молнию, оголяя бледную кожу на груди, и тут же снова поднимала. Зрачки ее бешено пульсировали, будто отбивали сердечный ритм.
— А может... последний раз, зай? Никто ничего не узнает.
Кристина с такой силой потянула вниз резиночки, удерживавшие ее волосы в хвостиках, что кожа на висках на миг натянулась. Она подставила жемчужную щеку под поцелуй, но Женька покачал головой:
— Нет, Тин, за этим обращайся к бегемоту.
Эпилог
Вопреки обещаниям календаря, лето долго не начиналось. Красный столбик термометра поднимался лишь до тринадцати градусов. Неприветливое небо клубилось набрякшими тучами, цедившими по-октябрьски холодные, затяжные дожди.
Но почти на самом исходе июнь встрепенулся и наконец выпустил тепло. Тучи расползлись, не оставив даже пушистого серого хвостика. На небе появились будто лазоревые шторы. Захлебывавшаяся от воды земля вмиг высохла. Раскрылись плотно сжатые карандашики ирисов. Под легким ветерком ожили, заиграли «лицами» анютины глазки.
Призывно шумели аттракционы в парке, гоняли машинки и американские горки. В киосках крутились комки бело-розовой сладкой ваты и, словно лотерейные шарики, взлетали, ударяясь в крышку бака, лопающиеся зерна попкорна. Рядом с рвущимися на свободу шарами шелестели блестящие вертушки.
Запихнув в рот остатки вафельного стаканчика, Юлька сбросила босоножки, крутанулась на каменном парапете и сунула ноги в воду. Она была единственной, кто захотел так охладиться в теплый, но еще не жаркий день.
— Присоединяйтесь, госпожа Севко-Головина! — Юлька брызнула на стоявшую рядом Дариму.
— Увольте, маркиза. — Отступив назад и лизнув подтаявшее мороженое, подруга продемонстрировала, что купанию в общественном фонтане предпочитает сливочное лакомство. — Не хочу подцепить какую-нибудь гадость накануне поездки.
— О-о, ну почему ты такая зануда! — Юлька сложила руки рупором и закричала: — Же-еня-а!
Бродивший поодаль парень оторвался от мобильного телефона, в котором строчил что-то вот уже минут пять, приветственно помахал и снова уткнулся в аппарат.
— Вот же редиска! — возмущенная пренебрежением к собственной персоне, Юлька скакнула особенно ретиво, окатив брызгами себя и впридачу большеглазого карапуза, шлепавшего ладошкой по воде. Малыш радостно взвизгнул, но мать, не разделившая воодушевления сына, сдавленно выругалась и потянула его прочь. — Извините... И с чего бы то у Женьки появилась такая страсть к гаджетам?
— Мальчишка. Что с него возьмешь... — снисходительно улыбнулась Дарима и переместилась к лавочке, чтобы спокойно доесть мороженое.
Дома ей предстояло собрать чемоданы. В понедельник они с Максимом улетали на море, увидеть которое она мечтала с раннего детства. Вчера, когда он озвучил саму идею, она пришла в восторг и уподобилась Юльке: прыгала молодым козликом, выкрикивая какие-то глупости. Максим смотрел на нее, чуть растянув уголки губ, что заменяло ему улыбку. А потом, когда первое волнение улеглось, Дарима испугалась: за всю свою жизнь она никуда не ездила, даже в лагерь, и не знала, что пригодится в поездке, а без чего можно обойтись (хаотичный побег из Печиц с идиотским набором предметов еще одно тому подтверждение). Она уже готовилась мысленно перебирать брюки-кофты-платья и при необходимости трамбовать не влезающие в чемодан вещи чуть ли не ногой, когда Максим обнял: «В армии меня чудесно научили собирать сумку. (Как только догадался?!) Хочешь поделюсь секретом?» В этом был весь Головин — понимающий и предупредительный, и Дарима вмиг успокоилась.
Страшно подумать, куда увела бы ее жизнь, не повстречайся ей Максим.
С весны она переехала к нему, и, хотя ничего не меняла в комнатах — так, добавила пару мелочей вроде ярких диванных подушек, разноцветных полотенец да купила новую швабру, — как-то Максим обмолвился, что дома стало уютнее и теплее.