— А кто еще? — удивился В.А., и Юлька мысленно чертыхнулась собственной глупости. — Андрей же в английском нихт ферштейн. Так что просмотри на всякий случай новый каталог...
Колесник вернулся к себе, и только тогда Юлька глубоко выдохнула. Спокойно. В университете ей пару раз приходилось заниматься подобными синхронными переводами, так что «вспомним молодость». Да и вряд ли Пауль загнет что-то совсем уж непонятное, и уточняющие вопросы никто не отменял. Только вымученные паузы и очевидные выкручивания так заметны публике...
Юлькины ладони стали влажными. «Вот почему Пауля потянуло на английский? Говорил бы на своем хохдойче, и тогда бы Эндрю «растекался мыслью по древу», а эта самая мысль у него работает отменно, настоящий сказочник. Эх, Пауль, Пауль Метценгерштейн! Любишь ты устраивать засады, начиная со своей фамилии, — покачала головой Юлька. Это было правдой: из-за ее длины и неудобства в произношении все в офисе безбожно фамильярничали с Паулем и обращались к нему сугубо по имени. К чести того, он понимающе принимал это панибратство. — Ладно, пробьемся. Да и будет это все только завтра».
Юлька с хрустом размяла пальцы: а сейчас, итальяшки, держитесь! Она набрала телефон нужной фабрики и, дождавшись приветстветственного «чао», ринулась в атаку.
— Ciao Donatella. Come stai? Tutto bene? Non posso dire lo stesso verso me… (ит. Привет, Донателла. Как дела? Все хорошо? Не могу сказать то же самое про себя...)
Дальше излить свое раздражение Юльке не дали: в силу своего природного темперамента инициативу в разговоре ловко перехватила итальянка. Теперь Юльке оставалось только подхмыкивать на эмоциональное объяснение Донателлы, что с вечера барахлил интернет, потом отсутствовал начальник, но сейчас письмо подписано, даже отсканировано и будет в ящике у Юльки через две минуты.
На этот раз итальянский экспорт-менеджер не обманула: Юлька не успела положить трубку, когда на почте замигал значок закрытого конверта. Все, со спокойной совестью можно было переходить к другим делам.
Она написала еще пару документов, распечатала фабричные подтверждения заказов для проверки и села перед телефоном поудобнее. Предстояли короткие, но многочисленные звонки по поводу семинара.
Минут через сорок Юлька довольно полезла в сумку за печеньем и сигаретами: из пятидесяти человек, кому отсылались пригласительные, свое участие в завтрашнем мероприятии подтвердили сорок два.
— Игорь Иванович, — кивнула она Малинину перед тем, как выйти из офиса, — если я буду нужна, звоните в подвал.
— Что ты там забыла?
— Буду осваивать работу фасовщицы: вдруг пригодится. А серьезно, — Юльку насмешило недоуменное выражение лица технического директора, — сложу пакеты для семинара.
В подвале она провозилась долго, потом сделала перерыв на обед и вернулась наверх, куда тут же прибежал Дима-дизайнер.
— В общую папку я положил новый заказ. — Он начал расправлять сложенные в руке листы с объяснениями: — Почти все твое направление и практически везде специзготовление. Наверное, будет лучше, если в заказе мы станем ссылаться на запросы, что делали предварительно, и собственно на ответы фабрик.
— Согласна. — Юлька бегло просматривала артикулы, чтобы сразу прояснить возможные непонятные моменты.
— Учти, что клиент оплатил сто процентов и все хочет получить до Нового года.
— А про каникулы на фабриках ты ему рассказывал?
— Естественно, но посмотри конечную сумму заказа и догадайся, кто из нас был убедительнее: он со своими деньгами и желаниями или я.
Итоговая цифра и в самом деле впечатляла. Дима вообще славился тем, что умел обработать почти любого клиента так, что тот с закрытыми глазами соглашался на предлагаемые варианты освещения, зато получившийся результат поражал своей привлекательностью. Недалекие клиенты ценили то, что называли потом как «дорого и богато»; начитанные — использование моделей, созданных известными дизайнерами типа Филиппа Старка или Акиле Кастильони; умные — грамотное расположение многочисленных ламп, люстр и бра; эгоцентричные — превращение по их требованию стандартных изделий в нечто уникальное, существующее в единственном экземпляре.
Но если клиенты обожали Диму, то Юльке временами хотелось его придушить или по меньшей мере сделать обрезание творческой жилке. До самого заказа проходили недели бесконечных запросов, переделок, мысленного перевешивания хрусталиков с одного места на другое, изменения их формы или количества.
И сейчас, перед тем как отправить заказ на фабрики, ей придется покопаться в почте, чтобы собрать воедино нужные ответы этих же производителей, отсканировать рисунки, доходчиво перевести требуемые модификации. Короче, расслабленно посидеть не выйдет.