Внизу негромко журчала вода. Юльке бы сейчас очень пригодился фонарик, хотя бы тот, что на мобильном телефоне, но в отсутствии роуминга бесполезный мобильник остался в номере. Она скинула туфли на песок и уселась на край. Ноги тут же замолотили по воздуху, как будто взбивали его во что-то плотное и пригодное для ходьбы.
— Вы рискуете утопить обувь и продолжить вечер босиком. — Ригер остановился прямо за ее спиной.
— А вот и нет. — Она нашарила туфлю и весело постучала каблуком о брусчатку, чуть влажную и прохладную от выпавшей уже росы. — Но брюки уже мокрые.
— Ага, ну хоть что-то! — В голосе Генриха слышались откровенно ликующие нотки. — А еще довожу до вашего сведения, что, если вы свалитесь в это подобие реки, ни за что не брошусь спасать.
— Ах так! — От возмущения Юлька заерзала и действительно чуть не соскользнула. Тогда она слегка подалась назад и получше оперлась руками. — Ах так! Ну, тогда я после смерти превращусь в русалку и, когда доберусь до вас, собственноручно придушу, а в рот затолкаю вот эту гадость. — Она протянула к нему ладонь, полную вырванного между камнями мха.
Ригер выпустил длинную струйку дыма.
— Знаете, Юли, так и подмывает сбросить вас вниз, чтобы потом посмотреть, как вы, по грязи, с цепляющимся за корни и траву рыбьим хвостом, будете ползти во-он на тот холм к моему дому.
Если он и показал, что именно предстоит достичь будущей ундине, спиной она это не увидела.
— Вот вы как, обижаете... Значит, правильно, что я хочу домой. — Юлька приподнялась и встала. Балансируя на одной ноге, натягивала на другую узкую туфлю и бубнила: — К моей теплой ванне, к сушкам с маком, к Рудольфу...
— Из последней фразы по-русски я понял только имя. — Генрих прихватил ее локоть, чтобы дать опору. — Это ваш друг?
Юлька расхохоталась:
— Кто, Рудик?! Ну, наверное, да, если допустить, что тощие кактусы умеют приятельствовать. Во всяком случае, он без меня и моего полива точно загнется где-то через полгода, а я... Думаю, я тоже буду скучать, даже если только сегодня выковыряла из-под кожи очередную его иголку.
Ригер тоже засмеялся:
— Да вы везунчик, Юли.
— Что, завидуете? Ладно, кажется, завтра у нас будет пара часов свободного времени перед отлетом. И, если покажете ближайший супермаркет, я могла бы отыскать и вам что-нибудь на подоконник. Кактусы советую все же не брать, если, конечно, у вас нет склонности к мазохизму. Мой друг достался по наследству от хозяйки квартиры, а сама я бы ни за что не выбрала эту колючку. Хотите... — Юлька сделала паузу и невольно почесала макушку. — Черт, не помню названия других немецких растений, ну, которые для дома. Не потащу же я вам березу, хотя...
Тлеющая сигарета упала на песок, будто комета, а Ригер внезапно прижал к себе Юлькину голову.
— Спасибо, что вы приехали, Юли.
— Генрих, извините, но... вы не в моем вкусе. — Ее скула больно упиралась в твердую кость грудины.
— И не нужно. Можно мы просто постоим так пару минут? Потом я все объясню.
Теплые пальцы жгли ее ухо, а мужское сердце равномерно отстукивало удары. Никакой торопливости или сбивчивости, спокойное тук-тук на фоне лихорадочной гонки в Юлькином теле. У нее клокотало уже не в груди, а где-то около горла. Чтобы не дать стучащему комку выскочить, Юлька все сглатывала и сглатывала слюну. Наконец Ригер погладил ее волосы и отстранился.
— Когда говорят, что непозволительная роскошь тратить время на глупости, не верьте, Юли. Именно эти бессмысленные мелочи вы будете вспоминать чаще всего. Конечно, умные разговоры тоже, только обычно толковыми их считают те, кто старше. Младшие же скромно сидят на диване и чинно ждут окончания занудства, чтобы потом все равно поступить по-своему. Чужие ошибки только вдохновляют, а не учат. — Ригер аккуратно заправил косую челку Юльки за ухо. — Знаете, кого я вижу, когда смотрю на вас? Мою сестру Катарину. Наверное, именно такой она бы стала в вашем возрасте, если бы не покончила с собой. И не нужно ничего говорить. — Он качнул головой, хотя Юлька молчала и лишь в упор смотрела на него. — Просто спасибо, что подарили этот вечер и замечательную прогулку. Пойдемте, нас заждались.
Дорога к ресторанчику тянулась нереально долго, а у самых дверей Юлька призналась: