Табло прилетов, дублируемое на улице, показывало, что рейс из Москвы приземлился минут десять назад, и Женька сбавил обороты, чтобы не огибать выходящих людей с быстротой вращающихся ножей миксера.
И вдруг он остолбенел: «Не может быть, этого просто не может быть!» К дверям, у которых он застыл, приближалась светловолосая девушка в голубом плаще. Их разделяли каких-то пять шагов и... почти десять лет, прошедших после сцены в беседке.
Все еще не веря глазам, Женька ущипнул себя. Но заболела не рука, а почему-то сердце. Оно же и выпустило наружу позабытое прозвище:
— Ляпа...
Фигура в плаще резко затормозила, катящийся по инерции чемодан обо что-то ударился. А потом к Женьке подлетели и обняли его руками-ногами так крепко, словно их было с десяток.
— Женька, это ты?! Я так скучала. — Под Юлькины поцелуи попадало все подряд: щеки, нос, губы Женьки, ушной хрящ, воротник куртки, щетина на подбородке... — Чертяка! Как я скучала! Живой, красивый, просто не узнать. Где ты был, Женька? И зачем мы клялись в вечной дружбе, плевали в ладошки, чтобы наверняка вышло, если сами и забыли обещания? Я потом все думала, что ты бросил нас...
Под свое же громкое шмыганье Юлька сползла с импровизированного дерева. Она снова отставала от него на полголовы. Короткая стрижка пришла на смену жиденьким косичкам, лишь челка, как и раньше, путалась в ресницах. И глаза те же, зеленовато-серые. Но, пока Женька разглядывал Юльку, выражение ее лица начало суроветь.
— Подожди. Все эти годы... где ты был на самом деле, а? Маме же иногда передавали приветы от твоих родителей. Значит, все у вас было в порядке. Жень...
Юлька ткнула его стиснутым кулаком. Первый раз слегка, а потом все усиливая и усиливая нажим. Глаза сузились до щелочек цвета хаки. Все, Ляпа вышла на тропу войны.
— Какая же ты сволочь, Марчук! Настоящий гад! Так ты себе представлял это «встретимся еще»? Случайно, в аэропорту, между рейсами? А почему не на кладбище или сразу на том свете? Десять лет! — Он мог одной рукой отвести удары, но позволял барабанить себя по груди. Когда же Юлька приподняла колено, будто бы раздумывая про пинок, Женька решил: все, хватит — и сгреб ее широким жестом. Она толкнула его еще раз, а потом прижалась щекой к плечу. — Здесь же столько дверей, я могла выбрать совсем другие...
— Я рад, что так не произошло, Ляпа. И не десять лет прошло, а девять. Эх ты, склерозница!
Он сжал ее в объятиях сильнее, чем собирался, и все-таки слабее, чем хотел бы, боясь причинить боль. Юлькины волосы отдавали сигаретным дымом и почему-то копченой колбасой.
— Всем привет.
Подошедший Тимур поправил на плече перекрутившийся ремень сумки, а когда Юлька повернулась в его сторону, еще и потер ладонью затылок, словно избавлялся от головной боли, и роскошно улыбнулся. А у Женьки мелькнула неожиданная досада: «Ну просто живая реклама лучшего стоматологического кабинета! Хватай и лепи на билборд».
— Привет. — Женька нагнулся к брошенной тушке чемодана. — Знакомьтесь. Юля, подруга далекого детства. А это Тимур...
— Только не говори, что друг скорбного отрочества, а то я заплачу от жалости, — встрял Красин и растянул губы еще шире. («Если так дальше пойдет, у него будут видны не только все тридцать два зуба, но и гланды впридачу, — мысленно прикинул Женька. — Хорошо бы...») — Лучше объясните, кто принял это мужественное решение остановиться в дверях и добровольно стать боксерской грушей? — Тимур выставил руку на манер шлагбаума, куда тут же уперлось пузо толстяка, упакованного в спортивный костюм. — Пошли в машину. Или вас, Юлия, ждет другая колесница?
Юлька с улыбкой покачала головой.
— Тогда попрошу всех следовать за мной.
— Интересно, куда ты нас заведешь, особенно если учесть, что машину парковал я. — Женька подхватил Юльку под локоть и увлек на улицу, вслед за вышагивающим по тротуару Тимуром.
— Э, батенька, нюх не подведет профессионала.
— Времени нет проверять твои обонятельные способности, пекинес. — Женька свернул во второй ряд, к серой «Хонде».
В автомобиле Юлька перетрогала все ручки и ящички, до которых могла дотянуться, пощелкала карманами на чехлах сидений, а потом высунулась вперед, напрочь игнорируя технику безопасности.
— Жень, твоя машина? Я все одобрямс, но вот кожаный салон — фу!
— Почему? — Он как раз выезжал с парковки и мельком глянул направо, но все равно увидел светлые прядки над вздернутым кончиком носа.