Юлька пододвинула ближе тарелку с бутербродами.
— Точно, отвоюем мы все у этого козла. Главное, что ты жива, что мы вместе... Правда?
И, глядя на кивнувшую Дариму, Женька понял, что за эти девять лет искренность и уют детской дружбы никуда не пропали. Что остатки давней обиды на Юльку растворились под бренчание ложечки в чае, подобно крупинкам сахара. А самое главное — что впервые после аэропорта наступила ясность: его влюбленность не ушла. Да что там лукавить! Похоже, «вляпался» он еще сильнее.
Глава 10. Дарима (часть 1)
В просвет между небрежно задернутыми шторами заглянуло серое утро, и тут же осторожными пятнами поползли по ковру слабые полутени.
Дарима давно не спала. Полночи слушала рассказ Юльки о первой командировке в Германию, а потом даже сквозь легкую дрему перебирала интересные детали, как нанизанные на леску бусины, чтобы не потерять в памяти и позже нарисовать. Их было много: бесконечные стрелы дорог, подрагивающие от ветра хрусткие стебли позднецветов, горькие крупинки соли на языке от бублика с труднопроизносимым названием, всполохи пламени в печах и еще более яркий блеск стеклянных заготовок, застывшие в вечности меховые шкуры, охровые кляксы горчицы на поджаренном колбасном боку, отражение дрожащей воды в зрачках сдержанного немца, раздавленный взлетающим самолетом кусочек души... Столько всего!
Вообще при мысли о выверенной, упорядоченной Германии Дариме представлялась покрытая листвой земля. Странно? Может быть, но географию она всегда почему-то запоминала цветовыми связками. Правда, после того, как в шестом классе над ее ассоциацией Африки (пятнистый, как плохо размешанное в тесте какао, жираф спит на песчаной дюне) хохотали все, включая ИринВанну и случайно заглянувшего завхоза, озвучивать образы Дарима перестала. Но они все равно исправно приходили в голову. Самые первые оставались и самыми любимыми: вечно юный Париж — серебристая рыбья чешуйка, деловитая Америка — бело-черная «зебра», суматошная Москва — немытая палитра художника с остатками всех красок, родные Печицы — солнечно-абрикосовый мопс с легкой одышкой, недостижимое море — бирюзовый камешек, гладкий и слегка прохладный...
На электронном будильнике прибавилась еще одна минутка , а размытый по краям блик добрался до пледа Даримы и лизнул подставленную ладонь. Сопящая на матрасе Юлька всхрапнула и перевернулась на бок, подмяв под себя одеяло. Неужели ей удобно спать в этой шелковой... вещице (которую язык не поворачивается назвать ночной сорочкой) с тонюсенькими бретельками, вызывающе короткой и задравшейся сейчас чуть ли не под мышки? То ли дело пижама, которую Юлька откопала на нижней полке и всучила Дариме, сорвав болтавшуюся заломленную этикетку. Теплая ткань, мягкая, настоящий байковый животик щенка, и не перекручивалась, как безразмерные балахоны в пол.
Когда Юлькина попа в кружевных трусиках снова поменяла позу, Дарима укутала подругу своим пледом и подняла часы. Семь двенадцать. Нужно вставать, а неугомонная Юлька пусть еще поспит.
После душа заныла щека, и даже запотевшее зеркало не скрыло фиолетовый синяк, украшавший почти половину лица. За ночь цвет углубился, стал насыщеннее, несмотря на то, что вчера Женька все-таки заставил ее приложить к скуле лед.
Женька... Вместо худощавого сумасброда-журавлика, каким Дарима запомнила его, появился волевой, хладнокровный мужчина, правильный, надежный и очень привлекательный. Таких любят снимать в кино из-за неизменного успеха у всех слоев женской аудитории: от прыщавых школьниц, развешивающих на стенах плакаты с проникновенным взглядом героя, до многодетных домохозяек, пускающих слюни на развитую мускулатуру и подтянутый живот.
Дарима встряхнула расческу и собрала волосы в хвост. Наверное, если бы Женька всегда был рядом, она бы подсознательно сравнивала с ним всех остальных парней, а он как старший брат уберег бы ее от владимиров. Да чего уж мучиться, обижаться и перекладывать на побег Женьки ответственность за свои собственные ошибки! Сама виновата. Представила себя героиней любовного романа, напридумывала неизвестно что, вот и пришлось расхлебывать.
У соседей сверху застучала водопроводная труба, и Дарима потуже закрутила резинку. Не время заниматься самокопанием, да и нужно ли? Одна надежда, что одиночество закончилось. А если это так и в ее силах сделать жизнь друзей хоть чуточку лучше, она готова попытаться. И начать можно с банального завтрака.