— Жень, мне кажется, она просто расстроилась, что ты не пришел. — От нагретого экрана зудело ухо. — Прости ее.
В трубке воцарилась тишина, и Дарима, проверяя, не пропала ли связь, несколько раз дунула. Когда Женька ответил, голос его звучал иначе, грустнее, что ли:
— Здесь я. Дай-ка еще раз Ляпу.
— Она убежала наверх, сейчас попробую догнать.
— Подожди, не надо. Наверное, это и к лучшему. Скажи ей, — Женька говорил медленно и негромко, словно тщательно подбирал слова, — что я извиняюсь за неудачный сюрприз, что в будущем... постараюсь обсуждать с Ляпой то, что может ее касаться, а не единолично принимать решения. Скажи, что нам нужно... заново привыкнуть быть... рядом. Что пока у меня... запара на работе и прийти не смогу, хотя очень хочу.
— Хорошо, я все поняла.
Уставшие за день ноги отказывались спешить, и, когда Дарима наконец одолела бесконечные лестничные пролеты, Юлька успела выпроводить грузчиков и превращала упаковочную пленку в лохмотья. Образовавшиеся прорехи обнажали ткань из разряда «вырви глаз»: ядовито-желтую, в безумные малиновые разводы. Юлька скривилась:
— Посмотри, какой писк авангардизма! Чиппендейл захлебнулся бы собственной рвотой.
— А по мне так очень... живенько, прямо под стать тебе. — Дарима погладила прохладную обивку и, присев на широкий подлокотник, вздохнула. — Юль, он этого не заслужил. Если Женя не пришел, значит, были какие-то неотложные дела. Достаточно того, что он позаботился о нашем удобстве и купил это кресло-кровать.
— Его что, кто-то просил?!
— А разве друзей нужно обязательно просить? Знаю, ты с детства ненавидишь любую опеку, нарочно не подпускаешь близко, чтобы никто не посягал на твою личную свободу. Но это же Женька, наш рыцарь и защитник! Вспомни, кто неизменно шел на шаг впереди, предугадывал и старался осуществить любые, даже пустяковые желания? Ты же сама всегда говорила, что он читает тебя как открытую книгу. И неважно, что прошло девять лет. Женька изменился, да, но для него ты по-прежнему Ляпа, единственная и неповторимая. Вот что имеет значение, а не твоя ребяческая обида из-за какого-то куска дерева с пружинами внутри, на котором действительно спать удобнее, чем на надувном матрасе.
— И все равно... — упрямо начала Юлька и, оборвав фразу, потянула свитер через голову.
Дарима подождала, пока Юлькино лицо вынырнет наружу, и постаралась выговорить как можно весомее:
— А вредность твоя пусть заползает в норку и ложится спать, нечего портить людям настроение.
С шумным сопением Юлька начала скручивать пленку, не обращая внимания, что так и не надела лежащую на диване футболку. А потом одним махом бросила все на пол и метнулась в коридор, откуда через секунду донесся ее голос:
— Жень, прости меня, дуру. Ты же знаешь, я тебя очень люблю и...
Голос переместился в сторону кухни, где почти сразу забренчала посуда. А Дарима покачала головой: «Нет, не так ты его любишь».
Глава 10. Дарима (часть 2)
Всю ночь шел дождь. Сквозь сон Дарима, когда ворочалась, слышала перестукивание капель по стеклам, убаюкивающее и не менее сладкое, чем забытье без образов и видений, в которое она проваливалась раз за разом.
Под утро заснула и вовсе так крепко, что именно Юлька положила конец кукареканью будильника. Она же шикнула на приподнявшую голову Дариму:
— Спи еще.
— Разогрей пирог, не ешь из холодильника.
— Ладно. Ну что за противная морось! Так бы и осталась под одеялом...
Мимо прошлепали босые ноги, а сама Дарима волей-неволей исполнила желание Юльки и проснулась только ближе к полудню. Видно, чтобы восполнить растраченные силы, организму мало было одной ночи. Нехотя пожевала бутерброд с сыром и снова свернулась калачиком на разложенном кресле, укрывшись почти с макушкой цветастым пледом и включив для компании телевизор. Механически щелкала каналы, пока не наткнулась на комедию с Аткинсоном в главной роли. Сначала улыбалась от немыслимых ужимок мистера Бина, но потом поняла, что больше сочувствует этому недотепе, такому нелепому и жалкому. Прямо как она сейчас.
Когда заиграла гитарная музыка, Дарима не сразу сообразила, что это ее мобильный телефон. Надпись «Юля» на экране подрагивала нетерпеливо, точь-в-точь как сама звонившая. А зазвучавший (нет, загрохотавший!) в динамике голос полностью перекрыл телевизионное бормотание: