Взгляд Даримы невольно побежал по разномастным корешкам, но когда раздался звук отодвигаемого стула, переместился ниже, на хозяина кабинета. Тот был мелковат, круглолиц и смугл. За ушами и прямо надо лбом кустиками пушились одуванчиковые волосики. Мрачность черной одежды разбавляла блестящая пряжка ремня.
— Вот, Зураб Вазгенович, — Марианна отошла вбок, чтобы не заслонять Дариму, — говорит, что от Вадима Колесника.
— Интересно-интересно...
Глаза человечка прямо-таки сканировали Дариму, отчего она почувствовала себя овощем на разделочной доске. Ну держись, сейчас ее проверят и на свежесть, и на отсутствие ГМО, и на возможных червяков.
От волнения она затопталась на месте, и угол номерка нестерпимо впился в ногу. Та болела и раньше, но отвлекала самую малость. Теперь же, казалось, все мысли Даримы свелись к тому, что хорошо было бы сунуть руку в карман и переложить эту злосчастную пластинку чуть-чуть левее. Какая работа, волнение по поводу собеседования! Вот пластиковый номерок — это да, единственная вещь в мире, которая заслуживала внимания. Чтобы положить конец этому бреду и сконцентрироваться на предстоящем разговоре, Дарима решила вытащить номерок. И тут-то, по закону нелепости, ее большой палец застрял в круглом отверстии. А она только тогда сообразила, что с момента появления в кабинете не вымолвила ни слова, даже не произнесла банальное приветствие. Надо было спешно реабилитироваться, пока еще не поздно.
— Здравствуйте...
Даже для нее самой слово прозвучало слишком напряженно, что уж говорить про хозяина «Орфея», который приподнял пучковатые брови.
Что ж, видно, вот и все. Финиш. Утешало одно: мало кто мог похвастаться отказом работодателя на двадцатой секунде собеседования. Чуть помедлив и рассудив, что сделать хуже все равно не получится, Дарима потянула наружу кисть как есть, с номерком в виде кольца. В правом глазу Зураба заплясала смешинка, но левый, как ни удивительно, оставался серьезным.
— Ну здравствуй, Дарима. — Он говорил с заметным акцентом, а в ее имени перенес ударение на окончание. — Вадим-джан сказал, тебе нужна работа.
Значит, пока не конец.
— Да.
— Не боишься? Может быть тяжело. — Рядом едва слышно хмыкнула администратор, и Зураб цокнул языком: — Ай молчи, Марьяша! Девочка хорошая, ты же видишь.
— Извините, не вижу, — та несогласно тряхнула русым пучком.
Зураб снова причмокнул и, взяв Дариму за свободную руку, повернул назад. У двери в резной раме висело зеркало, в котором отразились они оба. Он загорелым безбородым гномом, и она — в потрепанных джинсах и болтающейся в горловине свитера тощей шеей, но главное — с синяком на полщеки. По цвету он попал в тон обоям на стене, не хватало только силуэта тюльпана посередине. А Зураб улыбнулся, блеснув золотым зубом, и сказал хмурящейся Марианне:
— Ты в душу загляни, а не спотыкайся о лицо. Смотри не на этот след — он как появился, так и уйдет, — а глубже. Видишь, глаза она не прячет, но и смотрит без вызова, наглости, без неприятной самоуверенности, что, как плесень, заражает недалекую молодежь. Нет, такие, как эта девочка, знают свою реальную цену, пусть часто и невысокую. Но лучше так, чем набрасывать рублик-другой для веса и значимости. А одежда чистая, ладони шершавые, ногти короткие. То есть порядок любит, умеет работать, не бежит от трудностей. Да и не язык ее по жизни ведет, раз молчит сейчас.
У Даримы комок встал в горле. Вроде бы обычные слова говорил Зураб, но почему-то от них горело слева в груди. И она невольно сжала зубы и опустила голову, ругая себя за слабость. А он продолжал:
— Нет, это хорошая девочка, не злая. Даже людям еще верит, хоть те и не стеснялись топтаться по ней ногами. Вон какие раны кровоточащие оставили, хорошо, если к сердцу не пробились. Так что, Марьяша, нам тоже ее обижать? Не-ет...
Марианна нехотя вздохнула. Когда Дарима боязливо взглянула на нее, все звериное из облика администратора исчезло, однако во взгляде еще пряталась небольшая настороженность. Двойник Зураба в зеркале пригладил пушинки на голове и кашлянул, переводя внимание на себя.
— Я хочу помочь тебе, но здесь только работа уборщицы.
«Вот оно как... Но, с другой стороны, все правильно, — мысли Даримы лихорадочно заметались. — Кто я такая в этом городе, да еще без диплома и регистрации? Конечно, говорят, все можно купить, но деньги-то откуда взять? И дело, в общем-то, не в том, кем работать. Что, «повариха» звучит очень гордо? Да не намного лучше этой же уборщицы. А разгребать грязь, копаться в отбросах мне и там приходилось. Ничего, не переломлюсь. С чего-то же надо начинать. Зачем колебаться-то?..»