Внезапно фаланга пальца выскользнула из пластикового плена, и Дарима улыбнулась: вот оно, решение.
— Я могу начать хоть завтра.
Снова золотая искорка сверкнула во рту Зураба.
— Тогда, Марьяша, оформи ее.
— Спасибо вам большое. Я буду стараться. До свидания. — Надо было благодарить, но, как назло, все путные слова выветрились из головы, а остались только эти, сбивчивые и банальные.
В ответ хозяин «Орфея» кивнул и повернулся к столу, давая понять, что разговор подошел к концу.
Пока они с Марианной шли к выходу ресторана, та сообщила, что уборщицы работают по сменам: с восьми утра до четырех или с трех до одиннадцати вечера. Но чтобы Дариме показали все необходимое, завтра ей лучше прийти к часу, когда еще будет Вера, опытная напарница.
— Да, из документов у меня только... паспорт, — встрепенулась Дарима уже у гардероба.
— И на том слава богу, — сухо похвалила Марианна и кивнула держащему куртку парню: — Петр, это наша новая уборщица Дарима.
— Привет, — тот шутливо шаркнул ножкой.
— Здравствуйте.
— И до свидания, — он распахнул перед ней дверь.
Прохладный воздух улицы пьянил, а надоевшую морось сменил морозец. Дарима перешла на противоположную сторону дороги и там остановилась. Ей хотелось совсем по-ляповски подбежать к едва подмерзшей луже и прыгать там, прыгать, бить подошвой, чтобы во все стороны летели грязноватые брызги.
У нее есть работа. Не так. У нее есть ра-бо-та! Новый виток жизни, о котором она размышляла вчера, начинается. И на данный момент это самое главное. А то, что заниматься придется физическим трудом с оттенками туалетного душка, — господи, пусть подобные глупости обременяют кого-то более нежного, привыкшего к поглаживаниям по шерстке, а не к жизненным тумакам. Разве после ухода за лежачим больным, когда изо дня в день видишь взрослого человека в неприглядных позах, оттираешь прилипшие к коже физиологические отправления почти голой рукой (тонкий слой туалетной бумаги не в счет) и не морщишься от неминуемой вони, какие-то раковины и каменные полы под мрамор могут смутить?
Это Дарима передала по телефону Юльке, чем прервала извинения подруги, что та, мол, ни сном ни духом не ведала о подвохе в ресторанной вакансии.
— Сколько хоть нынче платят за мытье сортиров? — Судя по звуку бегущей воды, Юлька устроилась или на кухне у крана, или в теплом местечке, аналоге рабочего места Даримы.
— Не поверишь, даже не спросила.
— И в кого ты у меня такая идейная? Ладно, все равно прими мои поздравления. Вечером напьемся, хотя бы чаю.
Дарима так и не поняла, пролетела ли пятница, ее первый рабочий день в «Орфее», или все же невыносимо тянулась.
Напарница Вера расположила к себе уже одним тем, что не полезла в душу, выясняя, кто же так шикарно разукрасил Дариму. Может, просто не была любопытной, а может, по собственному опыту знала, что иногда достаточно молча понаблюдать и вопросы не понадобятся. Внешность ее была... непоследовательной, без четко выраженного возраста. Если судить по подтянутой фигуре и прическе — ультра-короткой стрижке с высоко выбритой шеей и висками, — не больше тридцати пяти. Потяжелевшая линия рта добавляет еще лет восемь, а то и все десять. А если заглянуть же в глаза с тонкой сеточкой морщин вокруг — открывается уставшая старушка с пугающей жизненной школой. Вот и гадай тут.
Работала Вера на зависть споро, в движениях ничего лишнего, одна сплошная математика и выверенные до миллиметров траектории. По подсобному помещению прошлась вихрем, тыкала в чистящие средства, тряпки, швабры (или, по ее словам, «мопы») и тут же пулеметом строчила предназначения:
— Для умывальников, для унитазов, для зеркал, для лакированных поверхностей. Это добавлять в воду для мытья полов. Красное ведро только для санузлов, желтое для полов, синее для мебели. Пылесос для чистки ковров и щетки к нему: одна для плитки, другая для ворсистой ткани, третья, узкая, удобна для диванных стыков...
Дарима только крутила головой и делала насечки в мозгу, чтобы запомнить. Ей ни разу не случалось заглядывать в рестораны ни посетителем, ни тем более обслуживающим персоналом, поэтому бесполезно было предполагать, отличается ли «Орфей» от других мест. Может, там все совсем по-другому. Но здесь было принято, что зал ресторана основательно мылся перед открытием и вечером, без нужды же уборщицы перед клиентами не мелькали. Если требовалось убрать что-то непредвиденное в течение дня, осколки там или разлитую еду, официанты позвали бы. А вот санузлы чистились трижды за смену.