— Я не просила...
— Знаю, но он настаивает. Спрячь, а то потеряешь. Галчонок...
Оставшись одна, Дарима разгладила мятую купюру и засунула поглубже в карман джинсов. Что ж, если так... Она знала, что делать с деньгами, и от этой мысли почувствовала себя окрыленной.
Через три часа, когда Дарима вышла из ресторана, по спине пробежала волна дрожи. Пронизывающий ветер? Да, наверное, но вполне возможно и щекочущие кожу невидимые перья.
Глава 11. Юлька (часть 1)
Для современной женщины маникюр давно уже стал чем-то обыденным, одним из пунктов в списке необходимых дел. В зависимости от стараний и фантазии мастера его обладательница получала восхищенные возгласы приятельниц, просьбу сфотографировать особо удавшийся орнамент (Чтоб и мне повторили такую же красоту!) или пренебрежительное кхеканье, если окружающие деликатностью не отличались.
Но важнее аккуратно подпиленных ногтей, обрезанной кутикулы и модного покрытия — внешней стороны процедуры — была подводная часть айсберга. Ее сакральное значение открывалось только тем, кто хоть раз переступал порог косметического рая. Расслабленность и отдых — вот зачем шли сюда женщины.
Погрузив руки в теплую воду, бизнес-леди и обычные домохозяйки позволяли себе отрешиться от суетливых забот и лениво лопать пенные пузырьки. Под ярким светом настольной лампы строились планы по соблазнению, намечались этапы в жизненных сражениях или притуплялись настигшие разочарования. Опытные сердцеедки помнили о негласном «законе песчинки»: любая небрежность может повлечь за собой лавину проблем. Вот и остригались все заусенцы, гладко запиливались края ногтей, придирчиво выбирался лак. Россыпь стразов зажигала огонь в душе. А классический «френч», сменяющий дерзкий рубин, сигнализировал: хозяйка подустала от мужского внимания и берет короткий тайм-аут.
Юлька тоже раз в месяц, перед последними выходными, поднималась на крыльцо нейл-студии с многообещающей вывеской «Вуаля», где усаживалась на обычный стул с деревянной спинкой в надежде избавиться от мысленного хлама.
Сегодня к привычным мыслям о «хвостах» на работе и наметкам на ближайшие недели прибавились новые — о Дариме. От них кипела душа и напрягалось тело, о чем Юльке тут же сообщили и попросили расслабить руку.
Как же можно быть спокойной?! Свались на Юльку подобные невзгоды — она бы крушила все вокруг, не разбирая, кто прав, кто виноват. Давно поняла, что нет у нее такой силы духа, поистине танковой брони, как у Даримы, а потому смысл вступать в ближний бой? Там Юльку попросту сомнут, переступят и не оглянутся. Поэтому она оголтело машет мечом на расстоянии, чтобы не зацепило, и прицельно плюется словами. Вот Дарка, та настоящий стоик. И откуда только в подруге-одногодке нервы толщиной в канат и спокойствие десяти удавов?
Внутри Юльки подняла голову вредность и ехидно поинтересовалась: «Завидуешь? Не всем же козлом прыгать. А чтобы получить такую спартанскую выдержку, небось, пришлось бы опекать и ублажать лежачего больного. Что, согласилась бы заплатить и эту цену?» — «Кто сказал, что именно заботы о маме Нине сыграли принципиальную роль и добавили Дарке терпимости? — не согласилась Юлька. — Просто темперамент у меня другой, холерички-истерички. И лягаюсь я больше по инерции, сама же знаешь. А у вынужденного затворничества, между прочим, есть и свой плюс: можно перечитать уйму книг. Вон Дарка шикарно рисовала...» — «Ага, в перерывах между стиркой, готовкой и тасканием тела в ванную, а оно, кстати сказать, было вдвое, если не втрое тяжелее ее самой. Отличный плюс. Да, не забудь еще мизерную зарплату в столовке, которую надо растянуть на месяц. Без такого вот маникюра. И не говори, что поваров бесплатно кормят. Судя по виду твоей Дарки, ее нечасто баловали дармовым куском...» — «Тогда можешь укусить меня побольнее, но я скажу то, что думаю. Смерть мамы Нины принесла Дарке освобождение, и очень своевременное, хотя было бы в сто раз лучше, случись это еще несколько лет назад. Что же ты возмущенно не возражаешь, мол, как я осмелилась выговорить такую гадкую вещь? Неужели согласна со мной?» — «Нет, не согласна, правда, можно расценить все и так. А вообще физическая смерть тяжелобольного человека всегда несет избавление самому умирающему, его близким. Только чтобы жить дальше, требуется отпустить большую часть связей с тем, кто ушел. Вот что непросто. Хотя... Это справедливо и для тех, кто жив, но по каким-то причинам выбрал иную дорогу. Надо начинать с малого — попытаться, да?»
Прямой намек на семью Репьевых, но Юлька шикнула на вредность: не стоит развивать эту тему. Не сейчас. Не здесь. Да и нужно ли? Вон мастер опять покачала головой и помяла сжавшуюся кисть. Молчаливые дебаты закончились, но мысли о Дариме продолжали копошиться в Юлькиной голове.