Когда Юлька, на ходу заматывая вокруг шеи шарф, наконец появилась на улице, уже смеркалось. Бродяга-ветер из стороны в сторону перебрасывал горошины поземки. Светофор на большом перекрестке раздраженно мигал желтым цветом. Автомобили переругивались резкими гудками, а поворот налево во всей этой сумятице стал уделом сумасшедших водителей. Пятница...
Юлькин приход в «Белку» совпал с грохотом посуды и аплодисментами: так официанты ободряли своего неудачного коллегу. Или все же высмеивали, раз хлопки подхватила многочисленная публика? Не дожидаясь внимания к своей персоне, Юлька обогнула ближайшие столики, чтобы выбраться на середину зала и осмотреться, когда ее плеча коснулись. Это был Тимур. Несмотря на то, что виделись они всего лишь раз, Юлька мгновенно его узнала: у нее не было других знакомых, чья улыбка беззастенчиво растягивалась до ушей и дальше, едва ли не к затылку.
— Привет. Извини, задержалась. В метро жесть, в вагон не вбиться. Все куда-то едут...
— Глупости, Юля, это я пришел раньше.
Он провел ее за столик, помог освободиться от куртки, которую тут же переправил на стойку вешалки. Через мгновение перед Юлькой появился бокал. За толстым стеклом в желтоватой жидкости плавали ломтики апельсина.
— Я заказал тебе глинтвейн. Из кальвадоса. Надеюсь, понравится.
— Ну, прощай, холодный вечер! — Юлька обняла ладонями бокал и через поднимавшийся легкий пар улыбнулась собеседнику. Слегка пахло яблоком, гвоздикой и еще чем-то душистым, но, судя по бутылке на столе, сам Тимур подогретому вину предпочел обычное белое. — Чувствую себя героиней «Триумфальной арки».
— Oh Paris!.. Ты там была?
— Нет, и пока не хочу. — Юлька отпила глинтвейн, самую малость, на пробу, и удовлетворенно причмокнула. — Мне всегда казалось, что любая туристическая Мекка — это всего лишь грамотный маркетинговый ход. Чарующим город выглядит на глянцевых открытках, а в реальности что имеем? Груды мусора во дворах, раздолбанные дороги, обшарпанные дома, стоит только свернуть с вылизанных центральных улиц. Из-за понаехавших путешественников местные жители вынуждены попрощаться со своим покоем. Почему ты качаешь головой? Не согласен? Готова выслушать твои контраргументы.
— Конечно, в беготне типовой экскурсионной программы вряд ли откроется истинный Париж, в этом ты права. Слишком много отработанности: «Посмотрите направо, посмотрите налево. Вот с этой точки получится отличное фото собора, а здесь дешевые сувениры...»
— Да, — снова не удержалась от комментария Юлька, — ты вспомни, что выкладывают в соцсети люди, побывавшие в твоем Париже? Набор юного туриста: Эйфелева башня, Нотр-Дам, Лувр... Сплошная копирка и штамп. Равносильно тому, что ты встал за фанерный стенд с напечатанным видом — знаешь, такие часто бывают возле цирка или кинотеатра — и высунул голову в прорезанное отверстие. С тем же результатом можно было никуда не ехать, а...
— ...открыть фотошоп и наспех забацать себе шедевр, — закончил ее мысль Тимур.
— Точно! — она отсалютовала ему поднятым бокалом.
Продолжил Тимур не сразу. Он сделал несколько глотков вина, а потом повел по краю бокала пальцем, извлекая тонкий, прерывистый звук. На фоне галдящего окружения тот слышался особенно остро. Зазвучавший вслед негромкий голос разительно контрастировал с запалом Юльки.
— А мне вот повезло бродить по французской столице в компании ненормального, в хорошем смысле слова, гида. Проторенные маршруты он оставил на долю других, а сам потащил нас туда, о чем я при моем минимальном знании истории подавно не слышал. Например, в катакомбы, где чьи-то кости и черепа получили щекочущую нервы роль — украшать древние стены. Никогда не считал себя подверженным приступам клаустрофобии, но, признаюсь, после этого посещения долго не ездил в лифте и ненавидел плохоосвещенные подъезды. Или вот Термы Клюни, ну, древние галло-римские бани. Они не столь мрачные, потому что большей частью под открытым воздухом, но меня и там не покидало ощущение прибитости. А музеи, картины, скульптуры!.. И я говорю не про «Джоконду» или статую Венеры Милосской, эти must-see, выдуманные кем-то и когда-то. Нет, уютнее и очень... по-домашнему, что ли, если такое сравнение уместно, я чувствовал себя в музее Оранжери. И после тонких полотен импрессионистов настоящим откровением и в чем-то даже шоком стал Музей эротического искусства, без которого, естественно, никак не мог обойтись город романтики и любви. — Несмотря на заинтересованно изогнувшиеся брови Юльки, Тимур не стал развивать деликатную тему. Он наконец оставил в покое бокал и, положив руки на стол, оперся на них. — Что говорить. Каждый ищет что-то свое. Мне и диковинные артишоки и пучки морковки на лотках зеленщиков приносили не меньшее удовольствие, чем горгульи Нотр-Дама, среди которых встречаются те еще милашки, надо только запастись приличным биноклем. А стоит подумать о базилике Сакре-Кёр, как тотчас на языке ощущаю вкус жареных каштанов, которые мы купили у разносчика перед подъемом. Поверь мне, Юль, Париж... невероятен.