Однако когда я взглядом дошла до верхней части спины, то мой рот невольно открылся и, кажется, глаза широко распахнулись. Пока я пыталась понять, что вижу то, что вижу, послышался голос Павла.
— Нина, у тебя такой вид, словно ты первый раз увидела полуголого мужчину.
Нет, полуголого и даже голого я видела множество раз, меня шокировало совершенно другое.
— Да... в смысле нет, — слишком медленно я отреагировала на слова Паши, за что получила его смешок, — Григорий, у тебя татуировка в районе лопатки? Похожа на такую размытую абстрактную звезду.
— Где? Там? — он слегка обернулся и левой рукой коснулся правого плеча, — Нет. Это родимое пятно. Звезда? Никогда об этом не думал.
Паша с самым серьёзным видом обошёл Архипова и посмотрел на его спину.
— Звезда? — уточнил Павел, покрутив голову в разные стороны, словно от наклона что-то могло измениться, — Как по мне — обычное бесформенное родимое пятно. У меня тоже такое есть на ноге.
— Это как тест Роршаха, — Григорий попробовал ещё больше повернуться, чтобы рассмотреть спину, — Каждый в пятне видит свои ассоциации. Я тоже всегда считал его бесформенным.
Я же отчётливо видела в этом пятне звезду. И это меня слишком выбивало из колеи, так как в голове сразу же всплыли слова Валентины о сыне. Единственное, что она знала о нём — это дата рождения и то, что у него на спине, справа, в районе лопатки есть родимое пятно в форме звезды.
После тщетных попыток нормально разглядеть спину, Григорий смирился и отвернулся.
— У меня в кабинете есть сменная футболка, — сказал он то ли мне, то ли своему помощнику, то ли нам обоим и собирался скрыться за дверьми, но резко остановился, — Паша, отошли видео с камер наблюдения и данные из анкеты Марку. Пусть развлекается. Я завтра утром ему позвоню.
— Хорошо... Кстати, это та дама, что пару недель назад меня облила водой. Так что найду и отправлю ему и то видео.
— Даже так, — вздохнул Григорий, — Ладно, утром поговорю с Марком, чтобы тот сделал всё возможное и невозможное.
На этом он исчез в своём кабинете. Я же продолжала растерянно стоять из-за звезды.
— Марк — это адвокат Григория. Не подумай ничего лишнего, — сказал Павел, решив, что мой удивлённый вид может быть из-за неправильной интерпретации слов Архипова.
Я рассеянно кивнула.
— Знаешь, тут слишком душно. Скажи Григорию, что я жду его на улице возле машины.
Мне срочно нужно было остудить голову, чтобы не испортить вечер с Григорием.
— И почему тебе всё время душно? — проворчал Павел, — Я проветриваю, кондиционер, увлажнитель работают исправно...
Однако слушать его ворчание дальше не стала, я быстро попрощалась и покинула здание. Только когда свежий майский ветерок обдал моё лицо, то почувствовала облегчение. И уже не спеша двинулась на парковку к машине Архипова.
Какова вероятность, что в именно в том городе, где отец Валентины оставил ребёнка, будет жить человек с родимым пятном в форме звезды? Если так посчитать, то между сыном Валентины и Григорием разница около полугода. Как она сказала — его усыновили практически сразу. Пока оформили документы и всякое — вот как раз и вытекают эти полгода. И учитывая, что даты рождения не знали, то могли записать дату усыновления. Ну или просто какая-то бюрократическая ошибка и вот так записали дату.
Да и не важно как так вышло с датой. Важно совсем другое — действительно ли Григория усыновили и Валентина его биологическая мать? Или это всё мои фантазии и я прошла случайно эдакий тест Роршаха, который показал, что моя зацикленность на несовпадении гороскопа Григория превратилась в какие-то бредовые фантазии?
20. Вымысел и действительность
— Нина, всё в порядке? — из кризисного транса меня выдернул голос Григория.
Сколько прошло? Наверное, минут пять.
— Да, просто у вас в офисе душно, — соврала я.
— Паша сказал, что практически бегом вышла... Точно всё в порядке?
Врать не хотелось, но и делаться своими фантазиям тоже. В конце концов, это могут быть лишь мои попытки натянуть вымысел на действительность.
Поэтому я просто положительно закивала. Архипов пожал плечами в стиле «не хочешь говорить, как хочешь». И сел в машину. Я молча последовала за ним. Пора перестать себе забивать голову и постараться хорошо провести вечер.
Ехать далеко Григорий не захотел, поэтому минут через десять мы уже были в милом кафе. Я расслабилась, выкинула из головы истории про приёмных детей и просто общалась с Архиповом на разные отвлечённые темы.
Мне казалось, что вечер так и пройдёт под лёгкими разговорами. Словно сам Григорий не хотел поднимать серьёзных тем. Однако я ошиблась. В машине, когда он уже подвозил меня домой, внезапно Архипов решил поговорить о не самых приятных вещах.
— Борис больше не приходил? — спросил он так небрежно, словно между делом, но явно чувствовалось любопытство.
— Нет. Сколько уже прошло? Почти две недели не объявлялся. Он как в тот раз после больницы пришёл, повозмущался, так больше и не видно. Обиделся, похоже.
Я посмотрела на Григория и заметила, что тот слегка улыбнулся. Кажется, доволен результатом.
— А можно задать вопрос из любопытства? — спросила я.
— Да, конечно...
— Вот чисто теоретически, чтобы ты предложил делать, если бы я сказала, что хочу помочь Борису из-за чувств, а не гражданского долга?
С одной стороны, меня смущало о подобном даже в теории рассуждать. Да и не хотелось бы, что Григорий думал, что я всё ещё люблю Борьку. Однако с другой стороны, после той ночи душевных разговоров Архипов точно знает, что я ничего романтическому не испытываю к этому алкоголику. А значит, это чисто теоретические рассуждения из любопытства.
— Тоже самое, наверное, — задумчиво произнёс Григорий, — Вряд ли любовь сделала бы из тебя квалифицированного специалиста. А почему тебе интересно стало?
— Не знаю. Просто подумалось, что ты бы изменил отношение ко мне.
— Определённо.
Я ж воздухом подавилась от такого неожиданного ответа. Точнее, подозревала, но не думала, что Григорий вот так вот скажет вслух. Хотя о чём это я? Он же слишком прямолинеен.
Архипов покосился на меня.
— Нина, я знаю, что ты хочешь спросить. Однако думаю, что не стоит этого делать. Мой ответ тебе не понравится. Более того, он будет не приятен тебе.
Опять он читает мои мысли. Хотя, скорее всего, снова выдало выражение лица. Поэтому ничего не оставалось, как смиренно вздохнуть. Сегодня я не хочу слышать неприятные слова.
— Если честно, — продолжил Григорий, — Я вот никак не пойму, что мешает тебе отпустить ситуацию с Борисом...
Отпустить...
— Как бы так сказать правильнее... Я не слишком уверена, что сделала всё, что смогла в тех отношениях. И страшно начинать что-то новое, будь то работа или роман, не понимая насколько действительно делаю всё, что нужно.
— А надо ли? — вдруг спросил Григорий.
— Что ты имеешь ввиду?
— Обязательно ли ко всему прикладывать, как ты выразилась, «всё, что могу»? Безусловно, я понимаю это максималистское желание. Но так ли нужно стремиться к нему, не замечая происходящего? И ты считаешь, что проблема в твоих усилиях, но, может быть, они просто не нужны. Вот как с Борисом. Ты думала, что должна спасти его от алкоголизма. Однако сколько бы не старалась, ничего не получалось. Но проблема не в тебе, а в его эгоистичных желаниях. Экзистенциальная ответственность. Помнишь? Ты создала для него условия, мотивацию и дала прекрасные отношения. Он сам от этого отказался. И не потому что ты что-то сделала не так, а потому что это его решение, — и помедлив несколько секунд, Григорий добавил, — Я бы не стал отказываться от таких отношений. Однако все люди разные. Так что позволь взрослым дееспособным людям принимать решения самим.
Я, кажется, слишком удивлённо посмотрела на Григория. А потом почувствовала, как краснеют мои щёки. Ничего не оставалось, как приложить к ним холодные руки. Однако Архипов это заметил боковым взглядом и, кажется, ухмыльнулся.