Сначала я заглянула в первую дверь, опять же аккуратно толкнув внизу ногой. На кухне так же царил бардак. Часть ящиков открыта, вещи со стола раскиданы. Теперь становилось очевидно, что кто-то тут целенаправленно рылся.
В ванной оказалась такая же картина. Уж не знаю, как так вышло, но даже занавеску сорвали... Или... Если на секунду представить, что кто-то пьяный рылся в тумбе под раковиной, а потом резко встал, голова закружилась, он потерял равновесие, покосился и завалился на ближайший объект. А что там? Ванная. И вот цепляясь за всё подряд, он и оборвал занавеску. Эх. Мои догадки становились всё более реалистичным вариантом.
Перед тем, как зайти в основную комнату, я снова на минуту замерла в коридоре. Мне было страшно увидеть то, что там могло произойти. И к этому подступала горькая обида, что человек, которого я думала, что любила, мог быть причастен к этому злу.
В конце концов, набравшись смелости, я шагнула в комнату. Собственно, всё было так, как я и ожидала в худших вариантах. Шкафы открыты, вещи раскиданы. На полу валялась аптечка, в боковом кармане которой я хранила наличку в коробке из-под активированного угля. Об этом знал только один человек. Борис.
Как-то отравившись шаурмой, которой его угостили братаны, Весенний полез в мою аптечку. Обнаружив активированный уголь, он вскрыл его, чтобы съесть, и был приятно удивлён, что нашёл там деньги. Тогда моя заначка представляла собой скромные суммы и Борька на неё не покушался. Но теперь там уже было несколько десятков тысяч. И только он знал, где искать. И почему я не подумала перепрятать? Как же я была наивна...
Но всё это мне казалось мелочью перед моей главной ценностью — бабушкиной шкатулкой. Я сразу же заглянула в шкаф, где она стояла. Пусто.
Не веря своим глазам, словно это может что-то исправить, я сама начала панически выкидывать из шкафа оставшиеся вещи на пол. Однако было очевидно, что ничего нет. Когда полки опустели, я с минуту растерянно туда смотрела. Пусто. Шкатулка пропала.
Обессиленно я упала на пол, прижала к себе колени и начала рыдать. В этой квартире единственную настоящую ценность для меня представляла лишь бабушкина шкатулка. Там я хранила немногие оставшиеся от неё вещи. Но даже среди них было то, что мне казалось по настоящему бесценным. Это её блокноты с записями по астрологии.
Ещё в детстве бабушка рассказывала, что из поколения в поколение наша семья обращалась к звёздам за ответами. Так суммарный опыт и различные другие источники по астрологии помогли составить те данные, которые сейчас были у меня.
В этом не было какой-то магии, как это считал Паша, или выдумки с шарлатанством, как думал Григорий. Это длинный путь и опыт различных поколений и людей. Вымеренный, оформленный и созданный, чтобы помогать окружающим.
Конечно, я сотни раз перечитывала эти записи и практически уверена, что большинство из них получиться воспроизвести по памяти. Но было страшно, что какую-то деталь я могла забыть, упустить и тогда все мои гороскопы потеряют смысл. И я стану такой же как Лилия. А Григорий с Павлом окажутся правы.
Другой важной ценностью в шкатулке были украшения бабушки. Их немного и в основном всякая бижутерия. Однако у одного предмета была настолько потрясающая история, что я по настоящему в неё никогда не верила.
Бабушка всю свою жизнь занималась астрологией. И ещё в её молодости о ней услышал один мужчина с Севера. По сарафанному радио, как тогда водилось. Проживал он в каком-то поселке, где добывали алмазы. Приехал этот мужчина к бабушке и, убедившись в правдивости её гороскопов, стал наведываться к ней стабильно раз в полгода. Свои рабочие дела он стал вести строго по гороскопным наставлениям. И вот спустя лет пять мужчина действительно высоко поднялся. В благодарность за помощь он подарил бабушке колье.
Колье состояло из белого золота и двадцати прекрасных прозрачных камней. Как утверждал этот мужчина — это бриллианты с его родины. Бабушка верила ему на слово и никогда не проверяла подлинность.
Когда колье перешло мне по наследству, я тоже решила не нести его к специалистам. Безусловно, мне было любопытно. Ведь даже по моим скромным прикидкам оно стоило несколько миллионов. Однако физическая ценность не значила в данном случае так много, как то, что это украшение было для бабушки, как и для меня, символом признания её работы. Гороскопы правдивы и они исполняются. Больше ничего нам и не надо было.
Конечно, Борька в своё время рылся в моих вещах и видел эту шкатулку. Когда он спросил про украшения, включая то колье, я сказала ему, что это просто стекляшки, мотивировав тем, что неоткуда в советское время взяться чему-то ценному. Он, немного поразмыслив, согласился со мной.
Однако сейчас, то ли от обиды и желания отомстить мне, то ли не поверив до конца, он украл мою шкатулку. Ведь мог бы хоть бесполезные для него блокноты не тащить. Но взял всё подчистую. Зачем?
Слезы лились сами собой и я никак не могла унять дрожь. Нужно было взять себя в руки, собраться, вызвать полицию... Но я ничего не могла. Просто обессиленно сидела на полу, обнимала свои колени и рыдала.
Дурацкое чувство беспомощности. И так обидно было, что стоило только поверить в себя, полюбить себя и начать стремится к своим мечтам и желаниям, как прошлое дало о себе знать. Григорий на днях спросил почему я не могу отпустить отношения с Весенним... Да вот же... Захотела, а он сам буквально вломился в мою жизнь.
И только я вспомнила об Архипове, как он позвонил. Наверное, хотел что-то уточнить по поводу вечернего свидания.
Свидание... Я горько ухмыльнулась сквозь слёзы. Какое сейчас свидание?
Первым моим желанием было выключить телефон. Ну или хотя бы сбросить звонок. Я даже не была уверена, что смогу говорить.
Однако потом в голове вспыхнули слова Григория о том, что нет ничего плохо в том, чтобы попросить о помощи. Мне сейчас определённо нужна была моральная помощь... Поэтому, не желая больше думать, я ответила на звонок.
Из-за слёз и дрожи вместо слов у меня получилось слабое беканье.
— Нина? — голос Григория сразу стал тревожным, — С тобой всё в порядке?
— Это всё Борька, — еле-еле выдавила я из себя.
— Борис? — непонимающе уточнил он, — Что случилось?
Я сделала глубокий вдох, пытаясь остановить поток слёз. Если я хочу попросить о помощи, то так дело не пойдёт. Я даже одно предложение связать не могу.
— Подожди минутку, пожалуйста, — сказала я более твёрдым голосом.
— Да, конечно...
Ещё несколько глубоких вдохов и выдохов. Потом я всё же собралась с силами и встала. Перед глазами всё плыло, но я не твёрдой походкой, разбрасывая окончательно вещи, дошла до кухни.
На кухне я включила холодную воду и, отложив телефон, несколько раз тщательно умылась. А потом выпила ещё стакан воды. Поток слёз это прекратило. Да и поняла, что смогу говорить.
— Григорий? — я снова взяла телефон.
— Да-да, я тут...
— Сегодня я ночевала у родителей, а когда вернулась домой то, — мой голос снова задрожал и слёзы подступили, — Кто-то влез в квартиру... Следов взлома не было... Когда-то давно ключ находился у Борьки, но он мне отдал его...
— Но ничего не мешало ему сделать копию, — закончил за меня Григорий.
— Да, я так и подумала...
— Взял что-то ценное?
— Тут не было ничего ценного... Вроде. Но бабушкина шкатулка с её астрологическими записями...
Про колье мне не хотелось говорить, так как я не была уверена в нём. Лучше потом расскажу с предысторией.
— С тобой всё впорядке? — снова уточнил Архипов.
— Да... нет... не знаю, — растерянно ответила я, а потом сделал глубокий вдох-выдох и решилась на самое важное, — Григорий, помоги мне, пожалуйста... Мне кажется, я не справлюсь с этим одна.
— Конечно, Нина, — без раздумий ответил он, — Сейчас приеду. Ты же у себя дома? В Садовом?
— Да.
— Я скоро буду, — быстро добавил он, — Подожди меня немного, Нина. И мы со всем разберёмся.