— Какой я тебе дед-мороз! — огрызнулась фигура. — Я дружинник 15-го отделения. А ты, ворюга, небось, с вечера склад отворил?
— С вечера, — признался директор.
— Сразу видно: опытный жулик.
— Почему жулик? — обиделся директор. — Просто у меня склероз. Открыть склад открыл, а закрыть забыл. Нормальное медицинское явление. Утром вспомнил и сразу прибежал… Я не виноват, что склад очистили…
Дед-мороз с минуту помолчал и залился смехом, совсем несвойственным дедам-морозам.
— Так, говоришь, ты директор? Склад открыл, а запереть забыл… — Дед-мороз посмотрел на него, как смотрят взрослые на придурковатых ребят. Потом засунул руку в гору ботинок, достал первую попавшуюся пару, пощупал верх из псевдокожи, постучал пальцем по псевдоподметке и сказал назидательно:
— Какой же ворюга такую продукцию красть станет?! Эх ты, дед-склероз…
ЖЕРТВА ДВИЖЕНИЯ
Поэт Вовсев предпочитал творить в ресторанах. Не подумайте, что он был алкоголиком или не имел дополнительной жилплощади. Просто в домашней обстановке его муза начинала клевать носом после первой строфы. А в ресторанах — музыка, звон посуды и, главное, официанты. Пока официант появлялся на горизонте, Вовсев успевал покрыть не менее пяти бумажных салфеток самыми забористыми рифмами.
А рифмы в стихах Вовсева были фундаментом успеха. Отдельные поэты-ретрограды еще рифмовали «спать» и «кровать», а Вовсев уже рифмовал «кровать» и «бессонница». Двигайся официанты чуть проворнее, и Вовсев никогда бы до такого не додумался.
Творческий метод Вовсева приносил ему триумф за триумфом, среди молодых поэтов стали появляться подражатели, как вдруг…
Это случилось в обеденное время. Поэт, как обычно, появился в облюбованном им ресторане, занял столик между пальмой в кадке и березой, нарисованной на стене, вытянул ноги, уставил блаженный взор в потолок и стал ожидать появления рифм. Но появился почему-то официант.
— Чем будем питаться? — великодушно пошутил он, смахивая со стола невидимые миру крошки. — Селедочку-с? Графинчик-с?
Поэт посмотрел на него с недоумением.
— М-да, м-да! — протянул он, машинально подражая редактору издательства, у которого «м-да» означало «м-нет».
— Сей минут! Одна нога гам, одна тут, — примитивно понял официант и убежал, помахивая салфеткой.
Вовсев устроился в кресле поудобней и вдохновенно уставился в потолок…
стала обозначаться в мозгу первая строфа нового произведения, как вдруг что-то звякнуло на столе, и поэт, грубо возвращенный с потолка на землю, увидел графинчик, поблескивающий на фоне селедки.
— На первое-с соляночку-с? Осетровую-с? — как змей-искуситель, нашептывал над ухом официант.
— М-да, м-да, — с тем же значением промямлил окончательно растерявшийся поэт, и официант исчез, как Мефистофель в оперном театре.
Графинчик магнетически притягивал внимание поэта. После второй рюмки первая строфа вновь замаячила в мозгу, но тут что-то постороннее обозначилось в поле зрения. К потолку поднимался дым. Вовсев испуганно опустил глаза и увидел, что это не дым, а пар. Ароматный пар из приоткрытого официантом судка. Официант ловко выпростал из-под вилки едва тронутую селедку, и поэт стал торопливо хлебать первое.
Он еще пытался что-то вспомнить из так блестяще начатой поэмы, но официант уже тащил на подносе две скрещенные шпаги.
— Фирменное блюдо! — шепнул официант. — Только для вас… — и вывалил на тарелку гору дымящегося шашлыка. Тут уж было не до поэзии.
Окончательно выбитый из графика, поэт безнадежно икнул.
— Сей минут! — догадался официант, и действительно через минуту перед поэтом возник новый графинчик.
Спустя полчаса официант бережно провожал к выходу пошатывающегося поэта.
— Заходите! — напутствовал он, обмахивая гостя салфеткой. — Теперь мы вас не задержим. Теперь мы включились в движение… — Он указал на красочный плакат у дверей.
Вовсев хотя и удивился, почему плакат написан расползающимися буквами, однако все же прочитал:
«Наш ресторан включился в общегородской конкурс на быстрое обслуживание потребителя».
— Общегородской! — ужаснулся Вовсев и, еще раз икнув, констатировал: — Все кончено! Некуда податься поэту…
С той поры в кругу коллег поэта Вовсева стали называть «жертвой движения». А сам поэт, поразмыслив над происшедшим, понял, что не все потеряно, и подался в драматургию. Таким образом, хорошее начинание принесло пользу не только посетителям предприятий общественного питания, но и любителям настоящей поэзии.
ДЕТАЛЬ
Мой товарищ купил холодильник. Привез домой, поставил, включил. Холодильник шумел, как настоящий, только холода не давал.
Вызвали мастера. Посмотрел мастер и развел руками.
— На заводе одну деталь не поставили. Ерундовая деталь, маленькая, но без нее холод не получается, одно тепло.
— Так поставьте эту деталь, — попросил мой товарищ.
— Я бы поставил, да завод нам эти детали не поставляет. Попробуйте достать сами…
Другой мой приятель въехал в новую квартиру. Красивая квартира: стены, двери, потолок… Под окном батареи, новомодные, плоские. Совсем как настоящие, только тепла не дают.
Вызвал приятель мастера. Посмотрел тот, развел руками.
— Тут строители одну деталь не учли. Ерундовая деталь, говорить не о чем… только без нее тепла не будет, один холод.
— Так поставьте эту деталь, — попросил мой приятель.
— Я бы поставил, да нам их никто не поставляет. Попробуйте достать сами…
Мне заказали в редакции веселый рассказ. Я принес. Прочитали.
— Ничего рассказ, — говорят, — только что же в нем веселого?
— Ох, простите, — говорю, — одну деталь упустил! А без нее действительно веселый рассказ не получается. Попробуйте вызвать мастера, может, у него эта деталь найдется. А не найдется — придумайте сами.
ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК
ВТОРОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ
НЕВЫПОЛНИМОЕ ЗАДАНИЕ
Так уж повелось у нас в организации, что, приходя утром на работу, второй заместитель сразу же вызывал к себе своего первого помощника Сергея Сергеича.
Спустя полчаса Сергей Сергеич выходил из кабинета начальника с блокнотом, полным поручений и заданий, и приступал к работе, а второй заместитель приступал к телефонным разговорам.
На этот раз все было не так. Правда, Сергея Сергеича ровно в девять вызвали в кабинет начальника, но второй заместитель, вместо того чтобы начать беседу словами: «Стало быть, записывайте», — посмотрел на помощника заискивающе и придвинул ему стул.
Сергей Сергеич вздохнул и присел. Вздохнул он потому, что давно знал: за такой любезностью обычно следовало невыполнимое задание.
— Я имею для вас небольшое поручение, — начал второй заместитель. — Как вы знаете, мы шефствуем над Гороховским районом. Прямо надо сказать, шефство подзапущено. А тут конец года на носу, отчитываться придется… Вчера как раз звонили из района, у них тоже катастрофа…