Я покажу тебе гнездо синицы
Там, за кустами, влево от пруда.
Что ты смеешься? Подыми ресницы.
Меня зовут Адам. Поди сюда.
Ты босиком, ты не ходи в осоку,
Порежешься, расплачешься навзрыд.
Ты слышишь, Ева, грохот гор высоких,
Обвалов стон? Ты видишь — лес горит?
Смотри — из-за ствола смеется старый.
Он бог, его не бойся, он чудак.
Нас, человеков, двое. Птицы в пары
Построились — наверно, нужно так.
3. Ева
Какой ты странный. Я не знаю — кто я,
Откуда и зачем — не поняла.
Я сяду рядом. Я устала стоя.
Меня сейчас ужалила пчела.
Твои глаза, как этот шмель, мохнаты
Ресницами и желто-кари в мед,
В зелено-черных точках. Я не злато,
А просто цвет волос не твой, не тот.
Осоку обойти, не полениться —
Так просто! Очень хочется к реке.
Тебе не жарко? Ты успел умыться!
Еще остались капли на щеке.
Вон тот, с хвостом, красивый, важный, чинный,
Он подмигнул мне. Говори еще.
Ты очень странный. Не пойму причины.
Мне бабочка садится на плечо.
Как хорошо! Вот камешек трехгранный.
Лес догорел, и дым растает сам.
Я бога не боюсь. Ты очень странный,
Но ты со мной, — и мне легко, Адам.
4. Бог
Сегодня пыль летела ночью в горы,
Светлее пепла, голубая пыль.
Я вышел. Звери убежали в норы.
На сотни верст — темно, ветра, ковыль.
Летали атомы, мешали птицам,
Комета разбивалась о Луну.
Те спали рядом. Страшно было влиться
В мой мир кромешный их смешному сну.
Но спали — словно тут я не работал,
Не сталкивал небесные тела!
Его губа была влажна от пота,
Зубов полоска мокрая бела.
Над грудями ее листва качалась,
Был черно-ал от ягод детский рот,
Как будто бы со мною поквиталась
Природа — и пошла наоборот!
Я разделял — они согласны были,
Взрывал, ломал — и слило их в одно!
Над головой моей взметнулось пыли —
Космической, пустой — веретено.
Единственный — мне чуждо это слово, —
Увенчан им один я на земле!
Да будет смерть ей, и да будет снова
Единственная — я решил во мгле.
Я так решил. Я должен был поправить
Дела природы гнусные. Ковыль
Качался тихо. Падала, как замять,
Светлее пепла, голубая пыль.
5. Дьявол
Какая ночь! И нашими руками
Наведены те Млечные мосты.
Здесь все мое — метеоритный камень
И дьявольски невинные цветы.
Прекрасны звери, что едят друг друга.
Прекрасны тайны выцветших морей,
Прекрасен труд до пашни и до плуга
И дикий облик всей земли моей!
А человек — ошибочным набором
Молекул, клеток, нервов и плоти, —
Лежит в траве таким прекрасным сором,
Что трудно мимо, не взглянув, пройти.
И что ему мой гениальный, грубый,
Волшебный труд? Ведь мозг его так мал!
Два лепестка во лбу, подруги губы,
И вот — уже уснул, уже устал.
Единственная?! Мириады, сонмы!
Такого слова в этом мире нет!
Одну с другой ты перепутал, сонный,
Бессмысленный, мной созданный, скелет!
Единство — с этой пылью, с этим прахом?
Сто сорок раз сменяется трава,
Погибнет птаха — и родится птаха,
Росток взойдет — и канет в грязь листва...
Все заменимо в этой вечной смене,
Все допустимо в сказочной игре,
В космической пыли и в моря пене
Ты жалок, смертный, как зверек в норе!
В тебя вонзится ночь, вольется вечер,
Влетит комета и вобьется град,
И я в последний раз сегодня встречу
В тени деревьев твой бесстрашный взгляд!
И я в последний раз пойду послушать
Твой беспечальный, твой беспечный смех...
Мой труд, мой мир я вам не дам нарушить
И вас, двоих, я распылю во — всех!
«Блеск потеряют ордена...»
* * *
Блеск потеряют ордена,
Развеются слова,
Дряхлеет бог и сатана,
Я, женщина, жива.
Ты упадешь — я устою,
И дни мои просты,
Раз я во пламени пою,
И с гибелью на «ты».
И что мне слава на века,
Венок вокруг чела!
Все начинались с молока
И с моего тепла.
Я умирала столько раз,
Людей рожая тьму.
Я не тебя приму в тот час,
А, может, смерть приму.
На шее замыкая рук
Кольцо и волшебство,
Я замыкаю жизни круг
И не боюсь его.
Простые стихи
У двенадцати часов
Закрывается засов.
И вдоль каждого бревна
Ходит в доме тишина,