Афанасьев Александр Николаевич
Горшеня
Александр Николаевич Афанасьев
Горшеня
Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.
- Мир по дороге!
Горшеня оглянулся.
- Благодарим, просим со смиреньем.
- Знать, вздремал?
- Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поёт, а бойся того, кто дремлет.
- Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! Поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?
- Сызмолоду, да вот и середовой стал.
- Кормишь детей?
- Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьёт.
- Хорошо, горшеня, но всё-таки на свете не без худа.
- Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.
- А какие три худа, горшенюшка?
- Первое худо - худой шабёр (сосед. -Ред.), а второе худо - худая жена, а третье худо - худой разум.
- А скажи мне, которое худо всех хуже?
- От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдёшь - всё с тобой.
- Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, пёрышки ощиплешь, а по правильному покинешь! (ощипешь все перья, кроме правильных, крайних в крыле. - Ред.)
- Годится, так покину, как придёт! А то и наголо.
- Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.
Горшеня остановился; начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.
- Ты наделаешь мне эдаких?
- Сколько угодно вашему царскому величеству?
- Возов десяток надо.
- На много ли дашь время?
- Месяц.
- Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.
- Спасибо, горшенюшка!
- A ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
- Буду в дому у купца в гостях.
Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы всё глиняная.
Горшеня кончил заказ царский и привёз товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
- Бог за товаром, горшеня!
- Просим покорно.
- Продай мне весь товар.
- Нельзя: по заказу.
- А что тебе, ты бери деньги - не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмёшь?
- А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
- Полно, горшенюшка, много!
- Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать - хочешь?
И сладили.
- Ты для меня, а я для тебя.
Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали - денег не стало, а товару ещё много. Боярин, видя худо, съездил домой, привёз ещё денег. Опять сыплют да сыплют, товару всё много.
- Как быть, горшенюшка?
- Ну, что ни жадала? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора - отдам и товар и все деньги.
Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повёз боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везёт да везёт.
- До коих же мест везти тебя?
- Вот до этого двора и до этого дому.
Весело поёт горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо - признал горшеню.
- Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
- Благодарю, ваше царское величество.
- Да на чём ты едешь?
- На худом-то разуме, государь.
- Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай его строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
- Прилетали.
- Перышки ощипал, а по правильному покинул?
- Нет, наголо, великий государь, - всего ощипал.