— Ну, вот и все! — сказал Фомкин, когда сеть была набрана на корме и сверху на нее вместо наплава легла все та же фляга. — Теперь перекурим, духу наберем и — на заход. Нам главное — бросить правильно. Ты что — продрог? Ничего, сейчас на веслах согреемся. Теперь, братец мой, надо особо тихо. Веслами не стучи, в воду опускай без шлепанья. На тонь я сам выгребу, а сеть начну бросать — твое дело весла. Следи за моими руками. Правой махну — нажми на правое, левой — на левое подналяжь. Смотри, чтобы сеть от кормы без кривляний отходила. Все. Пошли!
Они распустили рыбацкие сапоги и осторожно вылезли из моторки на мелководье. Взявшись за борта, раскачали лодку, вывели из полузатопленных тальников на открытый простор.
— Забирайся! — сказал Фомкин. — Я оттолкну…
Он запрыгнул в лодку следом и привычно сел за весла. Их медленно понесло по течению — вдоль берега, вдоль кустов, по туману. Надо было успеть до катера выйти на тонь, по возможности не теряя из виду берег, развернуться на обратный ход и выбросить сетку. Фомкин заработал веслами по-нанайски: опуская их в воду не разом, а поочередно, делая бесшумные, без всплесков, мелкие гребки.
— Вот и ты так будешь… — сказал он негромко Васюхе.
Лодка постепенно набрала ход и стала удаляться от тальников. Чем дальше они отходили, тем быстрее сносило их вниз по течению и тем расплывчатей становился берег. Брезжил рассвет. Туман был холодным, с запахами грибов и прелой листвы.
Васятка напряженно всматривался в тальники, где они только что стояли. Там было все-таки спокойней, а здесь, на Амуре, с первых же минут вселилась какая-то неясная тревога и не покидала его. Он крепко взялся руками за борт, покачиваясь в такт гребкам; ему не верилось, что где-то на глубине под лодкой именно в этот момент шли косяки кеты и по дну плавали громадные калуги. Кто-то говорил Фомкину, а Фомкин говорил ему, что это самые древние на Амуре рыбы. Он так и сказал, что еще, мол, Чингисхана не было, а калуга уже была. Ну и загнул Спиридон Яковлевич!.. Задолго до Чингисхана водились не только калуги, но и караси, и всякие там налимы. Васятка впервые в жизни вышел на крупную рыбу, и это было интересно. Но с другой стороны, не лучше ли чихнуть и на кету, и на эту самую калугу. Пока не поздно. Пока берег из вида не потерян. Вернуться бы к берегу и вдоль, вдоль него — ближе к дому!.. Так нет же! Гребет и гребет все дальше и дальше Спиридон Яковлевич. Варюхин батяня… Будущий его тесть… И как гребет! Васятке так не суметь… Он, конечно, будет стараться и приглядываться к Фомкину, но все равно — вряд ли так выйдет. И чем все это кончится? Вот вопрос!..
Наконец Фомкин перестал грести, развернул лодку на обратный курс и скомандовал шепотом:
— Занимай мое место! Как я направил, так ровнехонько и греби, — пояснил он, когда Васятка сел за весла и опустил их отвесно в воду. — Надо бы еще подальше заплыть, да боюсь — собьемся… Нам бы в такую струю угадать, чтобы сторонкой от «Партизана» пронесло. А то может прямо на него накатить… Ну, да вроде бы не должно…
— Можно начинать?
— Пошел! — сказал Фомкин и, осторожно спустив за корму флягу, начал выбрасывать веревку. — Пошел, пошел!
Работая веслами, стараясь не отклоняться от заданного направления, Васятка на время забыл о своих сомнениях и тревогах. Дошла очередь до сети. Фомкин встал на корму и приподнял верхнюю веревку. Нижняя сама стала по ходу лодки сползать с кормы и, шурша по брезенту, увлекать за собой в воду дель. Сетка была сухая, тонула не сразу, и теперь по ней было легче ориентироваться в тумане. Фомкин ловко выпутывал на ходу запавшие пенопластовые балберы, успевая при этом где надо растрясывать дель, поправлять нижнюю веревку с грузами. И снова сеть показалась Васятке бесконечно длинной, и он с облегчением вздохнул, когда она наконец закончилась и ушла на дно. Теперь Фомкин быстрее освобождался от веревки, соединяющей сеть с бортом, но она уже не тормозила, и лодка пошла легче.
— Все! Плывем!.. — сказал Фомкин, завершив последнюю работу. Он перебрался с остатком веревки в руке к середине левого борта и попросил Васятку поставить лодку под прямым углом к уходящей в воду веревке, значит — вдоль по руслу. Потом предупредил: — Теперь — полная тишина. Мы где-то недалеко от «Партизана». Курить хочется — спасу нет, но не будем, подождем…
— Фомкин! — Васятка впервые назвал так будущего тестя. — Фомкин…