Седая Женщина из Дун Гортина взяла из табакерки щепоть и заголосила по мужу:
– Был ты мне муж, а теперь ты мертв.
Мудрость – вот что убило тебя.
Слушал бы ты мудрость мою, а не свою, – был бы по-прежнему напастью моей, а я б оставалась счастлива.
Женщины сильнее мужчин – они не помирают от мудрости.
Они лучше мужчин, потому что не ищут мудрости.
Они мудрее мужчин, потому что знают меньше, а понимают больше.
Мудрые мужчины – воришки, они крадут мудрость у соседей.
Было у меня тысяча четыреста проклятий, припас мой невеликий, а ты обманом украл их и оставил меня порожней.
Украл мою мудрость, сломала она тебе шею.
Потеряла я свое знание, но сама-то жива, вою над твоим телом, а тебе то знание было невмочь, то мое малое знание.
Не выйдешь ты больше в сосновый бор поутру, не побродишь во тьме среди звезд. Не посидишь в печном углу в суровые ночи, не ляжешь в постель, не встанешь опять, не сделаешь ничего отныне и ввек.
Кто теперь соберет шишек, если огонь притухнет, кто назовет мое имя в пустынном доме, кто рассердится, если не кипит чайник?
Покинута я, одинешенька. Никакого мне знания, никакого мне мужа, и сказать-то мне больше нечего.
Тощей Женщине из Иниш Маграта она сказала учтиво:
– Будь у меня что получше – тебе бы предложила.
– Спасибо, – отозвалась Тощая Женщина, – вышло очень славно. Давай теперь я? Мой муж созерцает, и нам удастся допечь его.
– Не хлопочи, – ответила Седая, – я за пределами всякой радости, да и к тому же почтенная женщина.
– Нет и впрямь ничего превыше этой истины.
– Я всегда все делаю правильно и вовремя.
– Последней буду на белом свете, кто с этим поспорит, – прилетел душевный ответ.
– Вот и славно тогда, – произнесла Седая Женщина и принялась стаскивать с себя башмаки. Вышла на середку горницы и встала на носки.
– Приличная ты и почтенная, – проговорила Тощая Женщина из Иниш Маграта, после чего Седая Женщина принялась кружиться все быстрее и быстрее, пока не сделалась чистым пылом движения, и через три четверти часа (ибо очень крепка была) стала она замедляться, все более зримая, закачалась, а после упала подле супруга, и блаженство у нее на лице едва ль не превосходило мужнино.
Тощая Женщина из Иниш Маграта чмокнула деток и уложила их спать, следом похоронила двух покойников под подом очага, а затем с некоторым усилием отвлекла своего супруга от созерцаний. Когда стал он способен воспринимать обыденное, она изложила ему подробно все, что случилось, и сказала, что в этой несчастной скорби винить стоит лишь его одного. Он ответил:
– Яд производит противоядие. Конец сокрыт в начале. Все тела разрастаются вокруг скелета. Жизнь есть исподнее смерти. В постель не пойду.
Глава III
В день, что последовал за этим печальным событием, Михал Мак Мурраху[8], мелкий крестьянин, живший по соседству, возник средь сосен со свитыми бровями. На пороге сказал:
– С богом вам всем[9]. – И с этими словами шагнул в дом.
Философ извлек трубку изо рта…
– И тебе с богом, – отозвался он и вернул трубку на место.
Михал Мак Мурраху выставил большой палец и согнул его…
– А второй где? – спросил Михал.
– А! – отозвался Философ.
– Может, где-то снаружи?
– И впрямь, может[10], – степенно ответил Философ.
– Ну, неважно, – сказал посетитель, – у тебя запаса премудрости хватит на целую лавочку. Явился я сегодня спросить твоего почтенного совета о стиральной доске жены моей. Всего пару лет той доске, последний раз пользовалась ею, когда стирала мою воскресную рубашку и свою черную юбку с красными штучками на ней – знаешь такую?
– Не знаю, – изрек Философ.
– Ну, так или иначе, доски-то и нет; жена говорит, то ли дивные ее забрали, то ли Бесси Ханниган… Знаешь Бесси Ханниган? Баки у нее, как у козла, и нога увечная!..
– Не знаю, – изрек Философ.
– Да и пусть, – проговорил Михал Мак Мурраху. – Не брала она, потому что моя жена вчера залучила ее и два часа с нею болтала, пока я не перебрал у ней в доме все вещи до единой – не было там стиральной доски.
– И не должно было б, – изрек Философ.
8
Фамилию Murchadha (у Стивенза Murrachu), означающую «морской воин», англизируют многими разными способами – и Murrough (Мёрроу, Лейнстер), и Murphy (Мёрфи, Ольстер), и Murray (Мёрри). Фамилия Мёрфи – самая распространенная в Ирландии.
9
Имеется в виду традиционное ирландское приветствие при входе в дом: «Dia anseo!» (
10
Здесь и далее: Философ неспроста отвечает на задаваемые ему вопросы не односложно («да» или «нет»), а повторяя смысловой глагол, содержащийся в адресованном ему вопросе, – это особенность ирландского языка, которую запечатлевает Стивенз.