— Я уже сказал: мне неизвестно. Об этом знал Давыдов, но…
— Когда он назначил вам встречу?
— Он не назначал мне никаких встреч. Кроме того, что я вам рассказал…
— Вам ничего не известно, это я уже слышал, — я завел двигатель и не спеша покатил по лесной дороге.
— Куда мы едем? — беспокойно заелозил он на сиденье.
— Отвезу вас к Майвину. Может быть, с ним вы будете откровеннее. Да и мне нужно оправдать свой гонорар — не нашел Ямковецкого, так хоть вас привезу. Кстати, пристегнитесь, чтобы меня не оштрафовали. «Порше» ваш?
— Нет, Давыдова.
Из-за поворота метрах в двухстах показался черный «БМВ» с тонированными стеклами. Я всегда настороженно относился к этой бандитской модели, а сейчас, в этом месте, появление ее мне и вовсе показалось подозрительным. Матюшин также насторожился, покосился на меня и положил ладонь на ручку дверного замка, полагая, что делает это незаметно.
Я зарядил оба пистолета — свой и Давыдовский.
«БМВ» замедлил ход, остановился. Никто из него не выходил. Я тоже остановился. Нас разделяло метров пятьдесят. Противостояние продолжалось довольно долго.
— Вы знаете, чья это машина? — спросил я у Матюшина.
Он помотал головой. Наконец задние двери «БМВ» одновременно распахнулись, отчего он стал похож на вспорхнувшую большую ворону, и из салона вышли два упитанных парня. Один из них не вынимал руку из кармана, другой придерживал под полой ствол, не слишком заботясь о маскировке, так что я мог видеть откидной металлический приклад. По мере приближения неизвестных напряжение нарастало. Я опустил стекло, взял «Майами» в левую руку… и проморгал: Матюшин распахнул дверцу и с криком: «Он здесь! Здесь!..» — выбросился из «Порше».
Оба бандита как по команде вскинули стволы, но я оказался быстрее — попал в одного, а другого заставил упасть на землю. Ответная очередь оставила три пробоины на стекле. Я вылез в пассажирскую дверцу, скатился под откос, интенсивно отстреливаясь.
«БМВ» резко сдал назад, на пригорок, потом рванул в сторону. Я хотел выстрелить по колесам, но эта сволочь Матюшин, петляя и визжа, как подрезанная свинья, перекрывал перспективу. Увидев, что «БМВ» уходит, охранник с автоматом вскочил, и тут моя пуля достала его — он споткнулся, упал, перевернулся на спину и, рывком приподнявшись на лопатках, всадил заряд в Матюшина.
Как же я сразу не сообразил: очень было нужно им заставлять меня рыть могилу! Шлепнули бы сразу, еще там, в гараже на Серебряноборской, 4, а потом отвезли бы в болото, на свалку или закатали в асфальт. Им нужна была Илона или какие-то сведения о Майвине, которые они хотели получить от меня как от его сообщника. Перед тем как вывезти меня сюда, Матюшин созвонился с Ямковецким. В том, что в «БМВ» был именно он, не было сомнения. Потеряв двоих охранников, он решил не рисковать и ретироваться, к тому же Матюшин посеял панику, и выстрел из «Порше», где должен был находиться Давыдов, был для них такой неожиданностью, как если бы во время арии Тоски в партер упала люстра.
«БМВ» очень хорошая машина, — у нее высокая крейсерская скорость и отличные ходовые качества, потому бандиты ее и выбрали. А еще потому, что им не по карману «Порше». Это тоже очень хорошая машина, с вместительным багажником, комфортабельная и скоростная. В том случае, если у нее не прострелены колеса. А если прострелены, то ей не угнаться даже за «БМВ». Метров триста я еще продержался, а потом руль стало вести вправо, скорость не набиралась, захлопала резина и стало ясно, что и эту гонку я проиграл. Для самоуспокоения я послал вдогонку Ямковецкому несколько пуль, но желаемого результата не достиг: он вырвался на трассу и был таков.
Обработав тряпкой руль, дверцы, багажник и все прочее, к чему прикасались мои пальцы, я утопил в Москве-реке «майами» и побрел к остановке маршрутного такси, которое и доставило меня через полчаса на Серебряноборскую.
2
В салоне «фисташки» разрывался телефон.
— Бюро детективных услуг «Шериф»!
— Где тебя черти носят? — сердито спросил Горохов. — Обговнял мне выходной, заставил тащиться в морг вместо того, чтобы пригласить в кабак! — язык его заплетался, видимо, причину смерти Балашовой они с экспертом Башиловки устанавливали в пивной. — Звоню ему, понимаешь, звоню!..
— Не серчай, Сергеич. Ну, отлучился по нужде — с кем не бывает.
— У тебя что, понос? По нужде он отлучился… на три с половиной часа!.. Значит, так. Балашова твоя скончалась от инфаркта, но инфаркт был спровоцирован — у нее отечные легкие, какие бывают при сильном отравлении ядовитым газом. Возможно, брызнули в лицо из баллончика с ортохлорбензоломолонодинитрилом…
— Повтори, я запишу!
— А может, с чем другим — сейчас отдали срез легочной ткани на гистологическую экспертизу. Следователь на основании заключения судебного эксперта вынес постановление…
— Правильно сделал, — не дослушал я его. — Спасибо, Саня! С меня причитается. Ты гений!
Гением был не он, а я. Шаткая, недоказанная версия нетипичного убийства, изложенная мной под дулом пистолета, начинала подтверждаться. Оставалось надеяться, что у следователя хватит воображения и улик, чтобы довести это дело до конца. Жаль только, что окурки, спичку и кусочек клейкой ленты от коробочки с пулями «дьяболо» для пневматической винтовки Давыдов изъял из моего кармана вместе с отпечатками своих пальцев. Жаль, жаль, жаль — лазуритовую «капельку», убитого свидетеля Матюшина, несостоявшуюся встречу с Ямковецким. Частично это окупалось информацией о нем, выложенной Матюшиным в отместку за вероломное убийство тетки. Но Майвину информация была не нужна, ему нужен был сам Ямковецкий.
И кажется, я начал понимать зачем.
Дома меня ждал Шериф. От нетерпения он лаял и бросался на стены, так что пришлось бежать без поводка и ошейника. Наверно, он все это время проклинал меня и ностальгически вспоминал, как они с отцом и дедом жили в горах, пасли овец, всегда были при ключевой водичке, свежем мясе и ни от кого не зависели. Что ему Елисейские поля!
Шел пятый час, я начинал волноваться за Викентия Решетникова. Он должен был приехать в три, а позвонить еще раньше, но ни его, ни звонка не было. Впрочем, возможно, он звонил, пока я работал могильщиком.
На площадке для выгула собак за гаражами меня застал телефонный звонок.
— Это ты, сыскарь? — раздался многозначительно-высокомерный голос Майвина.
— Если вы звоните папе в Ватикан, так его нет дома.
— Остришь? — телефон стал нагреваться от напряжения в его голосе. — Ты зачем моих людей положил, придурок?
Я так растерялся, что даже не отреагировал на оскорбление:
— Каких… людей?
— Тех, которые ехали к тебе на выручку?
Черт возьми! Так это были люди Майвина?! Но… откуда мне было знать? И как они меня нашли?
— Они забыли представиться, — не показал я своего изумления.
— Есть какие-нибудь результаты? — спросил он.
— Незначительные. Десяток трупов, несколько раненых, пять единиц техники, ну и так, по мелочам.
Он помолчал, очевидно, сосредоточившись на дисплее калькулятора.
— Что собираешься делать?
— Обедать, — не стал я корректировать с ним своих планов.
— Что тебе рассказал Матюшин?
Я понял, что это было основной причиной, по которой он звонил.
— Дошел до того места, как его принимали в комсомол. Хотел назвать адрес комсорга, но тут подоспели ваши люди. Если у вас изменились планы, я готов приехать за остатком прямо сейчас.
— Остаток ты получишь тогда, когда привезешь Ямковецкого.
— Понял. А список расходов прислать в Голутвинский или на Подбельского?
Он снова замолчал. От его готовности финансировать дальнейший поиск многое зависело, я терпеливо ждал.
— Сколько? — выдавил он, наконец.
— Три, — приплюсовав к расходам гонорар Викентия, уверенно ответил я.
— Тебе принесут.
Он отключился, оставив меня в недоумении. Получалось, я проявлял инициативу, а люди Майвина все время следовали за мной по пятам? Не охранять же — положись я на таких охранников, давно бы уже был убит. Вероятно, пока я отдыхал в багажнике, Давыдов засек «хвост» и оторвался, и они блуждали по лесничеству, пока не наткнулись на «Порше».