Третьи сутки он не появлялся в Москве, отсиживался здесь, на даче № 2, оформленной на подставное лицо и не известной никому, кроме особо приближенных лиц, зависимых от Майвина настолько, что доверять им он мог практически без опаски.
Одним из таких лиц был начальник службы безопасности АО «Земля» Пантелеймон Капитонов, в прошлом офицер МВД, сохранивший надежные связи с высшими чинами из министерства и контролировавший разветвленную сеть частных охранных структур и оружейных магазинов, входивших в «пирамиду» «Земли».
Телефонный звонок застал Майвина в предбаннике за чаепитием. Из парилки слышались покрякивание Капитонова и хлесткие удары дубового веника по телу.
— Через два часа я буду ждать в песчаном карьере между Лихачевом и Бусинкой, — сообщил Столетник. — В полутора километрах от кладбища. Так что если вы нарушите условия — нести недалеко.
— Не с того начинаешь, сыскарь! — обозлился Майвин и, рванув на себя тяжелую, набрякшую дверь парилки, поманил Капитонова.
— Что касается меня, то я уже заканчиваю. Или вы хотите предложить мне что-то еще?..
На дорогих настенных часах в предбаннике была половина пятого. Оттягивать не имело смысла: за это время до Лихачевского карьера можно добраться из любой точки.
— Сколько ты хочешь получить?
— Как договаривались. С учетом аванса и расходов — одиннадцать тысяч четыреста двадцать долларов. Пятьдесят центов, так и быть, оставьте себе.
— Не хами, сыскарь! — прикрикнул Майвин. — Деньги тебе привезет Джерри. Он же заберет Ямковецкого. Встречаемся в карьере в половине седьмого один на один. Все?
Столетник помолчал.
— Все. Привет кинг-чарлзу, — решил не настаивать на личной встрече и первым отключился.
Майвин налил в стеклянную кружку с медведем пива «Хольстен», протянул распаренному Капитонову, а сам закурил. Они сели на широкую дубовую лавку за дощатым столом.
— Согласился? — осторожно спросил Капитонов, чувствуя, что шеф психует всерьез.
— Согласился.
— Я же говорил, что он лох!..
Майвин захохотал — так неожиданно, что Капитонов, привыкший к перепадам в его настроении, вздрогнул и расплескал пиво.
— Одиннадцать… одиннадцать тысяч… четыреста двадцать долларов!., — давясь смехом, раскачивался Майвин из стороны в сторону, и слезы текли из его глаз, а простыня сползла с накачанного, загорелого тела. — Нет, ты представляешь уровень, Пантелеймон?! А пятьдесят… ха-ха-ха-ха!.. пятьдесят центов я могу оставить себе!.. На чай!..
Тут и Капитонов не выдержал: примерно такую сумму Майвин платил ему в месяц, да еще по стольку он имел с подконтрольных предприятий. Без «бомбежек» китайских кварталов и перестрелок в окрестных лесах.
— Я ему не верю! — так же неожиданно оборвал смех Майвин.
— Почему?.. Он ведь не настаивал на вашем непосредственном участии. А если бы что-то задумал — непременно попытался бы выманить вас лично. Ему деньги нужны, деньги — и ничего кроме. Скуп до невозможности и ограничен до одиннадцати тысяч.
— Не скажи! — заиграл желваками Майвин. — Я его за эти трое суток хорошо изучил. Именно на такой эффект он и рассчитывает. И меня выдергивать не стал, чтобы я не заподозрил его намерений. Мне в Брюсселе мой старый друг Валя Пименов рассказывал, как этот Столетник его на центнер бриллиантов «раздел». Профи он, конечно, что надо — из-под земли может достать, но если вовремя не остановить…
— Из-под «Земли» — это точно, — усмехнулся Капитонов. — Только чего вы опасаетесь, не пойму. Он ведь никаких требований…
— Чего?! А того, Пантелеймон, что он займет место Ямковецкого.
— В тюрьме?
— В моей жизни!.. Он слишком много знает и уж если предъявит мне счет — придется платить.
Капитонов почувствовал решительный настрой босса.
— К тому же у него дискета. Так что эта пустяковая цена за Бориса, я думаю, не последняя.
Снова зазвонил телефон, приносивший в последние дни только лишь неприятности.
— Слушаю! — неохотно снял трубку Майвин.
— Здравствуйте, Анатолий Ильич, — раздался чей-то полузнакомый голос. — Это Решетников.
Майвин оживился, прикрыл ладонью микрофон.
— Решетников! — бросил Капитонову.
Тот метнулся в дальний угол, где стоял шкафчик с анализатором, прижал к уху наушник и включил цифровой индикатор.
— Чего ты хочешь? — не сумел скрыть раздражения Майвин.
— Хочу предложить обмен.
— Можешь забрать ее себе, понял?!
Капитонов покачал головой: «Не делай этого!»
— Мое дело предложить, ваше — отказаться, — выдвинул Решетников альтернативу. — Я сумею распорядиться кассетой, на которую она наговорила много интересного.
— Как?!
— Продам на «Мосфильм», они сделают по ее рассказу кассовую картину.
Майвин растерянно посмотрел на Капитонова, но тот лишь плечами пожал: анализатор не работал. Решетников говорил по сотовой связи с надежной защитой.
— Сколько? — тянул время Майвин.
— Думаю, двух миллионов будет достаточно.
— Двух… двух миллионов… чего?!
— Ну не рублей же, Анатолий Ильич.
Майвин раскрыл рот, словно намеревался перекусить трубку пополам, но Капитонов, в тактике подобных переговоров знавший толк, приложил палец к растянувшимся в улыбке губам и кивнул.
— У меня нет таких денег! — сказал Майвин.
— Найдите!
— Это невозможно! Наличными нет!
— «Риэлтер-Глобус» работает без выходных.
— Не валяй дурака, Решетников! За кого ты меня принимаешь?
— За ставленника сибирской преступной группировки, Майвин. И можешь не сомневаться, у меня есть доказательства!
Капитонов испуганно наблюдал, как с босса сползает загар, а кожа его покрывается пупырышками.
— Ку-да при-вез-ти? — звонким шепотом подсказал он следующий ход.
— Куда привезти? — машинально повторил Майвин.
— Привезите в одном автомобиле без сопровождения в Лихачевский песчаный карьер через час пятьдесят минут. Время пошло!..
Майвин зарычал как раненый зверь, изо всех сил стиснув в кулаке трубку:
— Ну, что?! Что, Пантелеймон?! Я говорил?! Я знал, знал, что одиннадцатью тысячами от него не отделаться! Я с самого начала подозревал, что они с этим «художником» заодно!
Он наполнил до краев стакан коньяком и выпил залпом до дна. Капитонов молчал, понимая, что теперь вся ответственность ложится на него и нескольких ребят из отдела, способных играть в смертельные игры.
— Что ты стоишь как истукан?! — разорялся Майвин. — Делай что-нибудь!.. Звони Лелюшу на Житную!.. Генералу Егорову!.. Детройтову!.. Всех поднимай!.. Убрать их! С лица земли стереть!..
«С лица «Земли» сложно», — подумал Капитонов. Наспех натянув на влажное тело рубаху и брюки, он направился по скрипучей деревянной лестнице с фигурными перилами в гостиную, где в ожидании его распоряжений пили «Хольстен» охранники. Знал: через десять минут Майвин остынет и сообразит, что никому из «акционеров» звонить не нужно, да и нельзя — до тех пор, пока спрятанные в швейцарском банке чемоданы не будут изъяты из сейфа и уничтожены.
3
Стояла неживая тишина. Падая, багровело солнце. Беспорядочно пылил усилившийся ветер.
— Тепло, — изрек Викентий. — Гуси летят в отлет.
Никаких гусей я не увидел: сизые, отороченные перламутром облака, сбиваясь в беспорядочные стаи, суетливо метались по высокому небу.
— Звони, — посмотрел на часы Викентий. Они у него стояли.
Я потыкал пальцем в телефонную трубку.
— Говорите, — разрешил некто хриплый и злой.
— Кошица! — потребовал я, настраивая себя на ультимативный лад.
— Я слушаю.
— Полковник, у меня есть к вам деловое предложение.
— Догадываюсь. Чего вы хотите, Евгений Викторович? Обменять отца на дочь?
— Уголовника на наркоманку.
— Зачем она вам?
— Я же не спрашиваю, зачем вам Ямковецкий?..