Кстати, именно корпорация Андора Беллами, владельца «Беллами/Роботикс», выпускала в том числе таких вот ПИЧей.
Так рассуждая, Терри не заметил, как задремал. Кто-то тронул его за плечо. Он поднял голову. Двое полицейских сняли робота с ящика и теперь приноравливались, поворачивая его по-разному, чтобы унести.
Подошёл Майкл, держа в руке компактное устройство, вернее то, что от него осталось: небольшую плату, треснутую в двух местах, и обломки корпуса. Протянул всё это Терри и вздрогнул, едва не уронив, потому что совсем рядом резко бабахнуло. Терри встал и оглянулся.
В это время изуродованного робота загружали в служебный фургон; он всё также беззаботно всем улыбался. Кто-то из толпы у ограждения, скорее всего какой-нибудь укуренный местный наркоман, запустил в небо фейерверк, который распался над домами на множество разноцветных звёздочек. В толпе радостно засвистели, заулюлюкали, послышались крики: «ПИЧей в топку!». Стартовал ещё один фейерверк, и толпа угрожающе качнулась к фургону. Полицейские по сигналу выстроились в шеренгу, преграждая путь взбудораженным людям.
– Отдайте ПИЧа, он всё равно сдох! – выкрикнул кто-то. И в полицейских полетели камни, палки и другой крупный мусор. Полицейским пришлось бы совсем худо, это были не те бравые ребята, что привыкли разгонять демонстрантов на улицах. Всего лишь криминалисты и следователи из отдела убийств, они не имели щитов, водомётных машин и прочего, и сейчас теснились друг к другу, сжимая в руках служебные бластеры, которые, по инструкции, можно было применять против людей только в чрезвычайной ситуации. А парням из СББ вообще применять оружие к населению можно было при определённых обстоятельствах, очень жёстко оговоренных законом.
С неба послышался рокот вертолётных двигателей, луч прожектора осветил переулок, и в толпу полетели резиновые пули. Люди стали нехотя разбегаться. Интерес к происшествию быстро таял под полицейским прессингом.
Терри поднял вверх большой палец, приветствуя высунувшихся из вертолёта парней, и повернулся к сержанту.
– Давай посмотрим, что тут.
Повертел в руках обломки, присел на корточки, сложил вместе несколько так, чтобы совпали буквы на корпусе, сообщающие о производителе, дате выпуска и названии. Присвистнул, но опять вышло плохо. Губа хоть перестала болеть, но была ещё опухшей и не слушалась.
– Выключи камеру и умри.
– Что? – опешил Майкл.
– Так мы между собой называли эту штуку. Давно. Лет десять назад такие выпускали. Вырубает камеры отлично, но только с близкого расстояния. Метр-метр двадцать.
– А почему умри?
Терри повертел и аккуратно сложил на ящик остатки корпуса, а плату приблизил к опухшим глазам как можно ближе.
– Ну, сержант. Напряги полицейскую извилину. Или у тебя их две, на одну больше, чем у всех? – Терри ловко увернулся от шутливого замаха приятеля и вытянул руку вперёд и вверх, зажимая в ладони плату. – Смотри, у меня рост метр восемьдесят четыре, длина руки… Сантиметров восемьдесят… С ладонью. Итого?
– Два шестьдесят четыре, – послушно ответил Майкл.
– Правильно, дальше?
– Что дальше? – уже злясь, переспросил Майкл.
– Расстояние от земли до камеры примерно три пятьдесят. Примерно! – пресёк Терри попытку Майкла возразить. И выжидательно уставился на друга.
– Надоел уже со своими загадками, давай, говори, что там выходит! – Майкл наставил на Терри ладонь с вытянутыми вперёд двумя пальцами, будто пистолет: – Говори или умри!
Терри нарочито тяжело вздохнул, подошёл, встал прямо под неработающей камерой и вытянул вверх руку.
– А! Чтобы вырубить камеру, нужно было стоять с этим девайсом близко, да ещё с вытянутой рукой!
– Наконец-то, – Терри опустил руку, – всё правильно, и каждый враг тебя мог убить, поэтому «выключи и умри». Ну, вот. У тебя есть примерное время, когда отключили камеры по всей улице, а эту, скорее всего, устанавливал владелец магазина, и она включается-выключается где-то в подсобке. Поэтому пришлось задействовать девайс. Но человека, стоящего ночью с вытянутой рукой перед закрытым магазином, кто-то мог видеть и запомнить. Здесь освещение хорошее. Ищи свидетелей.
– Опа! Я твой должник!
– Купишь Тесле тёплые пинетки, и мы в расчёте.
Майкл, уже повернувшийся, чтобы идти, резко остановился: