«Русская «Марсельеза», — сказала Натали с презрением. Вечером всенощная на Фонтанке: Вербное воскресенье.
27 марта 1917
Съезд партии кадетов. Мое первое выступление перед многочисленной и возбужденной публикой. В зале — министры, Ксения с Натали.
29 марта 1917
Весь день шли демонстрации женщин. Я видел, как они шагали тесными рядами и вдохновенно скандировали: «Режь, грабь, жги!» — размахивая красными флагами. Однако, проходя мимо собора святого Николы Морского, все перекрестились. И тотчас же снова: «Режь, грабь, жги!»
30 марта 1917
Чистый четверг. Мы причастились в церкви на Фонтанке.
31 марта 1917
Заутреня и всенощная на Фонтанке. Днем я имел беседу с эсером Керенским, тридцатипятилетним министром юстиции. Нашел его нервным, раздражительным и жаждущим популярности.
2 апреля 1917
Пасхальная служба в церкви на Фонтанке. Затем поехали разговляться к родителям Ксении. Мы все делали вид, что веселимся, и нам это почти удалось. Дети были в восторге. Мне хотелось бы подольше побыть с мамой, но неотложные дела призывают меня в Байгору. Мы с Натали уезжаем завтра. Мама и сама на этом настаивает. Позже она приедет с родными и привезет гроб Игоря, чтобы похоронить его в Байгоре, в родовой усыпальнице, рядом с отцом. Такова была воля Игоря, и мы должны ее исполнить.
12 апреля 1917
Байгора. Погода на редкость теплая, солнце и дождь. Я провел весь день в Галиче, в исполнительном комитете с уездным комиссаром. Интереснейшая смесь идей и лиц. Впечатление неплохое: много энергии и подлинное стремление работать на благо. Все очень быстро меняется.
14 апреля 1917
Заутреня в нашей церкви в Байгоре. Было много народу. В четыре часа ко мне пришли просить принять участие в сходке соседней деревни и посоветовать, кого выбрать в местный комитет. В деревне идеальный порядок. Пока голосовали, я наведался в школу и удостоверился, что детей учат превосходно. Затем я произнес длинную речь. После этого мне задали много вопросов. Обстановка самая теплая.
20 апреля 1917
В деревнях начинают создаваться комитеты для подготовки земельной реформы, в результате которой большую часть земли передадут крестьянам. Я участвую в создании этих комитетов и всячески их поддерживаю. Реформа безусловно необходима и народу, и помещикам. Весна, поля зеленеют, прилетели жаворонки и журавли.
1 мая 1917
Вчера крестьяне из соседних деревень пригласили меня отпраздновать с ними Первое мая. Обстановка по-прежнему самая теплая. Утром мы с Натали ходили к заутрене, затем был отслужен благодарственный молебен, произносились речи под открытым небом. После завтрака процессия из пятисот человек вошла в усадьбу, размахивая красными флагами. Мы с Натали вышли навстречу. Крестьяне смеялись и пели, радуясь, что мы оказываем им такую честь. Атмосфера всеобщего ликования. Фотографировались. Речи, объятия. Все в цвету; ужасная зима осталась далеко позади. Увы, Нева — одна из трех Мишиных борзых — побегав по лесу, вернулась смертельно раненная. Я отнес ее к ветеринару, но беднягу пришлось пристрелить. Две оставшиеся псины безутешны и всюду ходят теперь за мной по пятам. Натали взяла их к нам в дом, и они живут душа в душу с Натси и тремя ее щенками.
6 мая 1917
Уступая просьбам крестьянам, я продолжаю присутствовать на их сходках. Вот уже несколько дней пытаюсь организовать исполнительный комитет. Вчера предложил им значительную сумму денег на образование. Никакой враждебности, самая теплая обстановка. «Лучшего и желать нельзя», — говорит Натали; на людях она поддерживает меня во всем, но дома тревожится при мысли, что нашу землю придется делить. Она каждый день играет на фортепьяно. Всякая фальшь и жеманство противны ее природе; она способна проявить и незаурядную энергию, и удивительную чуткость. Я не устаю восхищаться ею.
8 мая 1917
Повсюду дебаты о земельной собственности. С реформой не торопятся, хотя следовало бы, наоборот, провести ее как можно скорей. Среди крестьян начинаются разговоры о том, что землю надо захватить немедленно. Большевистская газета «Правда», которую теперь распространяют в деревнях, всячески способствует этому. Я пытаюсь спорить с крестьянами. Уездный же комиссар вовсе не желает их слушать. Я считаю, что закрывать глаза на перемены столь же глупо, сколь и опасно. Но кто всех перещеголял, так это Миша! Когда я сообщил ему по телефону о смерти его борзой, он разрыдался, а затем накинулся на меня с упреками. Россия в огне и крови, а моего брата волнует одно: как и почему погибла его собака!