Что я тогда знал?!
Наконец на одном лугу в тени от копен парень прилег передохнуть и вдруг закричал:
— Э-э-э-й, Шаро!
Шаро не отозвался.
Мы подождали. Парень попытался разглядеть на часах время, но ему, как и мне, не удалось это, и он снова закричал.
Шаро молчал.
— Пришли мы без опоздания...
Проводник опять крикнул. Молчание.
— Не люблю я такие заминки! Что же мне, обратно идти отсюда? Так дело не пойдет.
А как оно пойдет, я не знал.
— Походим, посмотрим!
Согнувшись, мы принялись искать Шаро, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Наконец в свете луны мы увидели у одной копны спящего, как в сказке, доброго молодца. Он так крепко спал, что я даже позавидовал ему, хотя меня это немало удивило. Рядом с ним лежало невиданное оружие. И без того странное, в свете луны оно казалось просто волшебным. В скором времени и мне представилась возможность изучить это удивительное партизанское изобретение — обрез, лишенный каких-либо деревянных деталей и носивший звучное название «карлюк». Казалось, я попал в сказочную страну. Может, потому, что меня тоже очень клонило ко сну?
— Спит! — проговорил мой спутник, и в голосе его, как мне показалось, прозвучало желание оправдать передо мной этого молодца. Он наклонился и слегка потормошил спящего: — Эй, земляк...
— А? Что? Что случилось? — вскочил паренек и чуть было не стукнулся лбом об голову моего проводника.
— Здравствуй! Познакомься с этим товарищем.
— Здравствуй! Надо же, как я заснул! Здравствуй, товарищ! — он стиснул мою руку так, что я чуть было не вскрикнул. — А я, знаешь, целый день пахал. Уморился...
Он говорил это парню, но смотрел на меня. И оба мы чувствовали себя неловко.
— Нельзя! Ведь ты все равно что на посту. Бывает, конечно, — заметил проводник и посмотрел на меня, будто хотел сказать: «Видите, какова наша жизнь!»
— Да вот, задремал. Целый день пахал.
— Бывает, знаю. Но нельзя. А сейчас бери товарища — и отправляйтесь.
— Идем, идем.
Он дважды размашисто звонко ударил в ладони.
— Ну, счастливого пути, товарищ! Чтоб нам с тобой снова встретиться живыми и здоровыми!
— Пусть так оно и будет, товарищ! Сердечно тебе благодарен за то, что ты меня привел! — Я пожал его руку.
Однако больше мне не довелось увидеть своего проводника. Композиция книги строго определяет, когда появляются и когда уходят действующие лица. В отряде они появляются, когда им велит это сделать их долг, а исчезают, погибая. И я ничего не могу изменить. Лазар Пешев, студент-филолог из Долни Богрова, позже стал партизаном, но встретиться мы так и не смогли. Вскоре он погиб.
— Надо же, заснул я. Очень уж я разморился.
— Понятно, я и сам еле держусь на ногах.
— Знаешь, я целый день пахал.
Я ничего не помню больше об этом парне, кроме того, что он был богатырского сложения. Сегодня он мне представляется каким-то бесплотным духом, бесплотным, бесшумно идущим по лунной ночи, обманчивой и неправдоподобной с ее светом и тенью. Таким же кажусь себе и я сам. Я шел как во сне. Сколько времени?..
— Мы уже близко.
— А? Да-да.
Перед нами темнел фруктовый сад. Мы остановились в тени большого дерева, и парень трижды постучал камнями, которые нес в кармане.
В ответ раздался такой же стук.
— Филиповцы! — позвал парень.
— Филин! — Из-за стволов деревьев выскочили пятеро. Они быстрыми, мягкими шагами приблизились к нам, по очереди обнялись со мной, как со старым знакомым, и каждый сказал свое «Здравствуй!». Лишь один добавил: «Добро пожаловать в партизанский отряд».
СТРАШНЫЙ ПУТЬ
«Добро пожаловать в партизанский отряд!»
Я не сразу понял глубокий смысл этих слов. Я разглядывал черно-белые деревья, темные контуры устремившихся к небу Балкан, луну, льющую холодный свет, и этих незнакомых людей, которые теперь стали моими товарищами. Внимательно присмотревшись к одному из них, я говорю:
— А ведь я тебя знаю.
— А кто ты такой? Дай-ка я на тебя посмотрю! — вытаскивает он меня на свет. — Ну, еще раз здравствуй, браток!
Что значит встретить в незнакомом краю знакомого человека, пусть даже и не очень близкого тебе? Сегодня я оказался в далеком мире, не чужом, но еще и не совсем своем, и благодаря знакомому этот мир становился мне ближе.
Я встречал его в университете, но сейчас на память пришло другое... Как-то поздним зимним вечером, когда падающие снежинки вели свой хоровод, мы долго бродили у инженерной мастерской, окружной железной дороги, акациевой рощи, Александровской больницы. Наверное, и он вспомнил то же самое, потому что спросил: