Если не с кем поговорить, почему не побеседовать с самим собой, делая записи в дневнике? Это идея!
Эта идея родилась у меня в том лесу. Конечно, я пришел в отряд не для того, чтобы стать его летописцем. Не было у меня и привычки вести дневник: нам, болгарам, это не свойственно.
Я достал тетрадь и начал писать о вчерашнем дне и бесконечной ночи...
Не знаю, что это получился за рассказ. К сожалению, эти записи о первом дне моей партизанской жизни не сохранились. Почему — узнаете позже.
Только не думайте, что я сокрушаюсь по этому поводу подобно моему коллеге Йованчо Йотате: «Лучше б я сам пропал, чем мое сочинение... Какая это страшная потеря для народа!» Однако какую службу сослужили бы мне сейчас эти записи!..
Значит, если что-нибудь случится, эти двое будут сражаться, а я — подбирать гильзы?..
Эх, вот бы мне сейчас одну из тех «сербок», из которых мы с Марином стреляли летом сорок первого года! Их было две, обе — Крагуевацкого завода. Длинная, но легкая винтовка, очень удобная, с четким прицелом. Ее тяжелые пули летели черт знает куда. Мы стреляли в ущельях под Муртаном, в Челопечских горах, и эхо поднимало такой шум, будто гремела артиллерия. А попадания были самые неожиданные!
Однако не надо забывать, что я нахожусь в отряде «Чавдар». Ведь так вчера вечером сказал Велко.
Чавдар... Хорошее название, хотя, по-моему, больше бы подошло что-нибудь из революционной героики нашего поколения. Димитров? Но ведь мы — не все коммунисты, мы — Отечественный фронт. Лучше всего — Ботев. Старо-планинский партизанский отряд имени Христо Ботева — это звучит. Да, но такой отряд уже есть в Средне Горе. В сущности, Чавдар — это то же самое, что и Ботев. Это название напоминает о преемственности гайдуцкой старины, а Чавдар был большим гайдуком, можно сказать, даже великим. Дав отряду такое название, товарищи взяли на себя большую ответственность. Она ложилась на каждого из нас... В моем воображении Чавдар был не столько тем полководцем из учебника истории, армия которого осаждала Софию, сколько тем, кто на протяжении двадцати лет возглавлял партизанский отряд. В сущности, я до сих пор не знаю, каким был в действительности воевода Чавдар — таким, каким его изобразил Ботев, или таким, как в учебнике истории. Да, славное имя носит наш отряд, и мы еще не знаем, какие воеводы выйдут из него...
Меня зовут Андрей. Имя красивое и не чужое. Имя моего старшего брата.
...Ночью один из товарищей спросил меня:
— Как тебя здесь называют?
— Что значит «здесь»?
В подполье мы не раз меняли свои имена. Неужели и партизаны тоже делают так?
— Здесь строгая конспирация. У каждого есть партизанское имя. Свое ты забудь.
— Хорошо. А какое имя можно взять?
— Какое хочешь: гайдуцкое, имя погибшего революционера, советского героя, да и самое обыкновенное. Выбирай, какое нравится, иначе Митре[31] сам тебя окрестит. Он очень любит это делать.
Митре — это заместитель командира отряда.
«Только подпольщик, и никто другой, — подумал я, — не пользуется привилегией выбирать себе имя». А партизанское имя означало многое — оно отражало характер человека, его привязанности и стремления.
Конечно же Андрей: следуя его примеру, я стал коммунистом. Еще юношей брат участвовал в Сентябрьском восстании[32]. В отряде Тумангелова был связным с Центральным Комитетом. Партийным руководителем... Я не знал тогда, что Андрея уже нет в живых и что я даю его имени новую жизнь. Просто хотел походить на него и, конечно, понимал, какую ответственность налагает на меня его имя.
31
Партизанский псевдоним Ивана Шонева — заместителя командира отряда, бывшего бойца Интернациональной бригады в Испаний. —